Все это проскочило в голове за несколько секунд. Огляделся — вот мои бойцы залегли неподалеку, осматриваются. Рожи черные, только глаза и зубы сверкают. Да и я, наверное, сам не лучше. Показываю одному головой, другому рукой направление движения — вперед, вперед зигзагами, «винтом», перекатом. В бушлате не сильно покувыркаешься. Пот заливает глаза, от одежды пар, во рту привкус крови, в висках стук. Адреналина в кровушке до чертиков. Перебежками по обломкам кирпича, бетона, стекла. Старательно избегаем открытых участков улицы. Пока живы, слава те, Господи.
Вжик, вжик! Твою мать, неужели действительно снайпер? Ныряем в ближайший подвал. Гранаты наготове — что или кто нас там ждет? Пара трупов. По форме вроде наши — славяне. Кивком показываю, чтобы один вел наблюдение через окно, сам встаю у дверного проема. Второй боец склоняется над одним павшим, расстегивает бушлат и куртку, достает документы, срывает с шеи веревочку с личным номером. Потом то же самое проделывает со вторым. Ребятам уже все равно, а семьям надо сообщить обязательно. Иначе умники из правительства не будут платить им пенсию, мотивируя это тем, что бойцы, де, пропали без вести, а может, и сами перебежали на сторону противника.
— Ну что, документы забрал? — спрашиваю я.
— Забрал, — отвечает рядовой Семенов, он же «Семен». — Как дальше пойдем?
— Сейчас через подвал выберемся на соседнюю улицу, а там в первый бат. Связь есть с ними? — обращаюсь к радисту, рядовому Харламову. Он же «Клей». Ручищи у него длинные, из рукавов торчат, как палки, — ни одна форма не подходит. Кисти непропорционально развиты. Когда видишь его первый раз, такое ощущение, что оторвали эти руки от гориллы и пришили человеку. А за что его «Клеем» прозвали, никто уже и не помнит.
Солдатики наши — сибиряки. И все мы вместе — «махра», от слова «махорка». Это в книгах о Великой Отечественной войне и в кино пехоту величают «царицей полей», а в жизни — «махра». А отдельный пехотинец — «махор». Так-то вот.
— И с «коробочками» свяжись, — это я про наши БМП, оставленные на подходах к вокзалу, — узнай, как дела.
Клей отошел от окна и забубнил в гарнитуру радиостанции, вызывая КП первого батальона, а затем наши БМП.
— Порядок, товарищ капитан, — докладывает радист. — «Сопка» нас ждет, «коробочки» обстреляли, они на квартал вниз откатились.
— Ладно, пошли, а то околеем, — хриплю я, откашливаясь. Наконец-то дыхание восстановилось, я сплевываю желто-зеленую слизь — последствия многолетнего курения. — Эх, говорила мне мама: «Учи английский».
— А мне мама говорила: «Не лазай, сынок, по колодцам», — подхватывает Семен.