— Минируют дорогу, — дрогнувшим голосом продолжил доклад сержант.
«Минируют — это хорошо», — машинально отбил чечетку пальцами на плесневом шифере капитан.
В смысле, что эта опасность видимая. Только и по иному пути, кроме как по полевой дороге, по которой они приплыли сюда, назад не выйти: на вспаханном поле можно сесть техникой на брюхо и тогда жги ее спокойно из гранатометов, как мишени на стрельбище. Хотя нет, мишени движутся, на тренировках труднее работать… Наверняка минируются и склоны оврага у Алмазова. Так что если до темноты не вырваться, рассвет можно и не встретить. Жаль, что бандиты не учили суворовскую «Науку побеждать»…
Оставив растерянного Ислама посреди двора, вспрыгнул с разбега на броню, напялил, словно волшебную шапочку, на стриженую голову шлемофон. Сейчас два слова скажет — и все исполнится.
Начштаба откликнулся сразу.
— Срочно удар артиллерией по квадрату… — перечислил Месяцев все цифры, которые вели к точке посреди полевой дороги.
У другого просителя, может быть, в штабе и поинтересовались бы, зачем и для кого артудар, но капитан был для них пятиклассником, вновь посаженным в начальную школу. И который цифры в уме складывает уже без помощи палочек и подсказки учителей.
И завыло в небе ровно через столько секунд, сколько требуется артиллеристам для выверки прицелов и досыла снарядов в ствол. И без бинокля — наоборот, прикрыв глаза, представил-увидел Месяцев, как полетели ошметки грязи от вспаханной снарядами дороги, а вместе с ними, возможно, и руки-ноги тех, кто возжелал, чтобы такие же руки-ноги разлетелись от его десантников при подрыве. И подумалось об очевидном, а оттого удивительном: а на войне ведь нет мясников и нет убийств. Во время боя людей не убивают, они — гибнут. Потому что все находятся приблизительно в равных условиях. По крайней мере, здесь, в отрогах Кавказа, все оказывается намного честнее, чем в криминальных московских разборках по подворотням. Если, конечно, брать только его взвод и отряд боевиков…
— Чуть недолет, но все равно как ветром сдуло, — дорисовал картину на полевой дороге «Сатурн-3».
Ему грех не рисовать ее, если сидит словно в партере перед сценой, да еще почти с театральным биноклем в придачу. Смотри, дорогой, тебе выпал сегодня выигрышный билет — который на выход. Для всего взвода, а это двадцать пять душ…
— Заминировать успели?
— Кажется, да.
— Засеки место.
Сам попытался вспомнить командира третьего отделения. Когда Месяцева представляли взводу, «сержант-три» лежал в госпитале и выписался накануне выхода на зачистку. Показался он капитану невзрачным и неказистым, в итоге совершенно не запомнился и выделить сейчас какие-то черты из образа сержанта при всем воображении комвзвода не смог. Но черт с ней, с красотой — не подвел бы!