- Здесь это принято.
Вне себя Лорин подошла к оранжерее и услышала чей-то крикливый голос: "Салям алейкум!"
Она попятилась и обернулась, подумав, что вернулась свекровь. Удивившись, что никого не было видно, она в недоумении посмотрела на Менсура. А тот умирал от смеха, указывая рукой на одно из деревьев.
Только тогда Лорин заметила великолепного попугая, который обосновался в гуще листвы.
"Салям алейкум", - повторила птица пронзительным тоном.
Сбитая с толку, Лорин опять взглянула на Менсура.
- Это Яков! Он всегда находится в обществе матери, которой очень хорошо подражает.
- Действительно, я это заметила. - Теперь и на нее нашел приступ безудержного хохота. - Попугай! - повторила она. - Попугай, по имени Яков!
- Точно так. Мы нашли его в Яковабаде - самой жаркой точке Пакистана. Было пятьдесят градусов в тени. Он умирал от жажды и был серым от пыли. Мама приютила его. Я думаю, он был ей за это весьма признателен. Лорин пожала плечами.
- Твоя мать, повсюду твоя мать! Даже в жизни этого бедного животного, который от нее зависит!
Столкнувшись с такой активной недоброжелательностью, Менсур вновь принялся смеяться.
Уже спокойнее Лорин смотрела на него какое-то время, а потом повернулась спиной.
Поскольку она собиралась выйти, он крикнул ей:
- Не забудь... В шесть часов вечера мы должны показать старый город Дэвиду.
- О нет! Это уж без меня.
Она выдержала какое-то мгновение его взгляд, а затем захлопнула за собой дверь.
Глава 3
Лорин укрылась в своей комнате, надеясь, что Менсур найдет ее там. Однако вскоре она поняла: либо у него не было желания побыть с ней наедине, либо у него работа, как бы то ни было, но он так и не поднялся к ней. Полная разочарования, Лорин вытянулась на своей постели.
Она не могла уйти от мыслей о муже. Где он был? Почему его не было рядом с ней? Он сам признавал, что в это время было слишком жарко, чтобы заниматься чем-либо.
Она закрыла глаза. Достаточно было вспомнить о Менсуре, и накатило волнение. Накануне он обнял ее с таким жаром, от которого, когда она об этом думала, все еще охватывало возбуждение. Она ощущала на себе его руки, эти руки, стискивающие с таким желанием, что все ее существо трепетало.
А между тем отдельные элементы его поведения ускользали от нее. Она полагала, что знала его, догадывалась, каков он, и вот теперь неожиданно для себя осознала, что перестала что-либо понимать.
Менсур был человеком взвешенным, всегда владеющим собой, но способным на вспышки, которых она подчас опасалась, хотя он ни разу не предоставил ей случая ощутить их на себе.