Это было по меньшей мере головотяпство — затеять печать антиправительственной листовки в Бендерах, в городе, где было двоевластие и типография находилась буквально в одном квартале от городского отдела полиции. Будто нельзя было сделать это в Тирасполе или Рыбнице… У Атаманюка большие связи, и, наверное, поэтому в организации провокации у типографии так тщатся обвинить Костенко и его людей. Ныне полковника Атаманюка громогласно поднимают на щит, как героя, будто бы исправившего ошибки трусливого и подлого, психически неуравновешенного комбата Костенко.
История полковника Атаманюка на самом деле далеко не единственная странная история. Удивительные люди подняты приднестровской войной наверх. Чем крупнее послевоенный герой, тем нелепее были его действия во время конфликта. Взять, к примеру, полковника Бергмана. Что он хорошего делал? Ничего. Поначалу препятствовал вооружению гвардии. Потом издевался в своей комендатуре над ополченцами и помогал уничтожать Костенко и Бендерский батальон. А у рядовых участников необъявленной войны все горше становятся думы и темнее лица. Тяжело сознавать, что рука об руку с правым делом, рядом с подвигом пряталось предательство, двигались чьи-то карьеры да интриги, цвела корысть.
Незаметно для нас, в мартовских ли боях или апрельских переговорах, а может в кровавом угаре бендерского июня была пересечена грань, за которой руководители Приднестровья перестали защищать нашу республику, став защищать только себя. Их цели разошлись с нашими целями. Тут не важно, сколько конкретных ошибок было совершено ими под гнетом ответственности и в гордыне. Важно то, как далеко они прошли по этому тайному, не нужному народу пути. Они прошли далеко. Так далеко, что за попытками убрать собственных офицеров и обескровить бендерскую оборону стало угадываться желание откупиться городом и его населением от агрессора, разделиться с Молдовой по старой советской границе на реке Днестр.
Странно, но образ ненавистных врагов — полицейских не вызывает былого гнева в душе. Те, с кем мы работаем бок о бок в ГОПе, больше похожи на самых обычных людей. Они поверили одним политикам, мы — другим. Они ошибались. Мы — правы. Но разница между политиками оказалась не так велика, как вначале нам представлялось. Не пропадет ли она вовсе, когда мы станем мудрее?
Сегодня на восточном берегу Днестра эйфория победы. Защитились! Отстояли республику и себя! Внешний враг остановлен. Ошибки списаны на тех, кто указан. Путь открыт, на благо народа строй и дерзай! Но эйфория скоро пройдет. Смогут ли те, кто убил Костенко, дать людям лучшую жизнь, чем те, кто убил Матюшина? Мы сомневаемся. Благих целей не достичь подлыми средствами. Спорить, конфликтовать, наказывать можно и нужно. Но предавать и уничтожать — нельзя. Переступите грань, и личное будет достигнуто. Временное — построено. Но останется пропасть между словом и делом, куда рано или поздно все рухнет. Так уже было с нашим Союзом.