— А я действительно не знаю, что и когда нам могут припомнить в этой стране дураков! Наворотили такого, что на все остальное хочется уже наплевать, согласен! Но о себе думать надо! Меняемся мы, ребята! Сначала как было? Ни рукой, ни ногой — никуда! Потом в разбитые и вскрытые квартиры уже можно. Затем и через окно хорошо! А сейчас дверь выломать — не проблема! Мы уже другие, а полканы-белоручки на том берегу прежние!
Поворачиваюсь уходить. По ситуации отступать придется одному. Кацапюра тоже с большинством. Хоть и молчит, но по нему видно. А вдруг водку найдут, и ему не достанется? Делаю несколько шагов вниз. В душе как-то муторно, будто я вроде как прав, но и не прав одновременно.
— Эй, лейтенант, на банкет хоть придешь? — примирительно спрашивает сверху Колобок.
— Да, конечно.
Вдруг я неожиданно для самого себя меняю решение:
— Я еще и с вами останусь!
— Вот это дело!
Пока они колупают дверь и точат лясы, сижу и злюсь на себя. Какого рожна я к ним прицепился? Взыграли воспитание и логика мирной жизни! Неприменимо это здесь! Не зависело и не зависит ни от меня, ни от ребят, что будут война, беженцы, что боевые позиции и постой будут в жилых домах, что не будет нормального подвоза еды, и много чего другого не будет. Они просто приспосабливаются жить в этих условиях. Надо есть, надо где-то спать, надо, наконец, выжить, не став при этом инвалидом! Что перед этим несколько расковырянных дверей? Черт с ними, с этими призрачной законностью и нелепой интеллигентщиной! Сейчас мое дело — быть с ребятами. И под пулями врагов, и под этой дверью!
— Может, ключом Калашникова попробуете?
— А? Да не… Здесь этот номер не проходит…
Гуменюк, продолжая подмурлыкивать, методично ковыряет стену. На пол сыплются куски кирпича и штукатурка. Звонкими ударами пытается выбить обнажившиеся ригеля. Затем, вместе с докурившим свою трубку и спустившимся на подмогу Жоржем они наваливаются на вставленный в щель фомич. Медленно, но верно швеллер выгибается, и ригеля замка выскакивают из его отверстий. Под вопли «ура!» дверь открывают, и воинство вторгается в неизведанное. Поднимаю зад и топаю за ними.
Богато! Но кому, на фиг, нужен весь этот хрусталь, фарфоровые слоны и кошечки, медные подсвечники и чеканные вазы? Мулям на бошки перекидать — роту убить можно, так они здесь внизу не ходят. Пожрать бы чего… Осматриваем хранилища. В квартире два холодильника — на кухне и в коридоре. Лезу в них. Ну и вонь! Полнехоньки сгнившими продуктами! Вот гадость!
— Ага!!!
Шарящий на кухне Кацап начинает доставать пакеты. Шесть кило муки и банка… Чего там? Нюхаем, пробуем на язык. Яичный порошок! И там еще в кульке, кажется, мука, еще килограмма два… Нет, это сухое молоко! В тумбе внизу находим макароны и консервы. Колбасный фарш, рыба… Сказка!