Я проскакиваю над вершиной и круто разворачиваюсь.
«Внизу же должна быть дорога!» — вдруг вспоминаю я. Но за вершиной ничего нет. Только крутые отроги уходящие к горизонту. — «Мы сбились с курса!» — обжигает догадка — «Мы высадили десантуру не туда!»
И здесь я вижу вторую «зэушку». Среди валунов у высокого сухого дерева. Она то и дело щерится огнем, посылая очередь за очередью в Шевцова. Я лихорадочно доворачиваю вертолет, что бы как можно точнее накрыть ее.
И в это время слышу срывающийся голос Шевцова:
— Меня зацепило! Падает давление в гидросистеме!
И здесь мой «полосатый» наконец вздыбился от залпа «нурсов». Через пару мгновений зенитка утонула в грязно-дымной копне разрывов.
«Получи, уебок!»
Выше проходит «полосатый» Шевцова. За ним тянется тонкая нить белесого, завивающегося дыма.
— Серега, дымишь!
— Вижу! Падают обороты правого, управление «загружается»…
— Приказываю — уходи! До точки дотянешь?
— Не знаю…
— Уходи Серега! Я прикрою «толстых».
— Выполняю! Держись, Андрей! — и «полосатый», утягивая за собой шлейф дыма, отваливает в сторону клонящегося к закату солнца.
Есть! Первая «восьмерка» оторвалась от земли и с крутым креном заскользила над склоном в сторону ущелья, разгоняясь до рабочей скорости. Но Калинин все медлит. От края леса к его вертолету двое десантников под мышки тащат третьего. Они то и дело останавливаются, на вскидку бьют из автоматов по лесу и вновь, спотыкаясь, бегут к борту.
Что бы помочь им круто разворачиваюсь, и длинной очередью из пушек обрабатываю опушку.
Вираж. Разворот. И вот уже вновь внизу эта чертова поляна.
Есть! Взлетает!
«Восьмерка» командира резко отрывается от земли и круто уходит в небо.
Еще три-четыре секунды, а потом скорость и высота лучше любой брони укроют ее от огня…
И здесь очередь молчавшей все это время третьей «зеушки» буквально распорола «восьмерку». В разные стороны полетели клочья обшивки. Еще пару мгновений смертельно раненная вертушка боролась со смертью. Было видно, как командир инстинктивно пытается кинуть ее в противозенитный вираж, уйти из под удара. Но было уже слишком поздно. Правое сопло выплюнуло струю пламени — «зафакелило», движки окутались черным маслянистым дымом и, неуклюже развернувшись в воздухе, «восьмерка» рухнула на склон.
Все было кончено.
— Сука!!! — заорал я, кидая своего «полосатого» на чеченскую «зеушку».
Я видел, как ее расчет разворачивается в мою сторону, как наводчик лихорадочно крутит ручки наводки, пытаясь поймать нас в прицел. Но было слишком поздно — залп «нурсов» накрыл чечей.
Это вам за командира!