На КДП, пользуясь перерывом в полетах, было оживлено.
— Станиславович, ну ты даешь! Настоящий экстрим. На вас было страшно смотреть. Как самочувствие?
— Нормально! — Я был немного смущен этим повышенным вниманием к своей персоне. Вопросы сыпались один за другим.
Зашел в «лузу» к руководителю полетов.
— Александрович, все на борту. Замечаний нет.
— Ты как? Я за тобой в бинокль смотрел…. Ты чего на рубку полез? В нашем возрасте и такая прыть…
— Володя, по другому борту нельзя было. — Мы были в «лузе» вдвоем. Можно было общаться неофициально. — Понимаешь, с баночки толком ничего не видно, а ведь работают живые люди.
— Заставили вы меня поволноваться…. Умом все понимаю, а посмотрю на вас — страшно становиться. Ладно, сдавай радиостанцию и иди в каюту. Отдыхай. Я позову тебя на предварительный разбор.
Моя радиостанция кем-то заботливо принесённая и положенная на планшет Дежурного Штурмана, стала объектом исследования нашей ГУПовской (ГУП — группа управления полетами) лейтенантской молодежи. Провел небольшой ликбез. Вопросы задавали грамотные. Чувствовалось, что это не праздное любопытство.
Пришел и Николай Мартынчук. Ему тоже было интересно, но тут раздалась команда руководителя полетов: «Занять рабочие места. Посторонним покинуть КДП!», и мы поднялись в ПСА (пост связи с авиацией). Николай расписался в обратном получении радиостанции и запасного аккумулятора.
— Ого! Вы даже основной аккумулятор не разрядили! Работали около трех часов…. Как это у вас получилось? Батарея старая, заряжена давно.
— Потом расскажу, ладно? — Неожиданно понял, как за сегодняшний день я устал от различных воспоминаний и переживаний. Захотелось побыть одному, или просто выспаться….
Выходя с ПСА (пост связи с авиацией), провел рукой по чехлу радиостанции.
«Прощай, Старая Знакомая! Не подводила ты меня никогда в горах Афгана даже в лютый холод, словно в благодарность за заботу, когда на ночь я вынимал аккумуляторы и прятал под одежду, согревая их своим теплом. Не подвела ты меня и сейчас».
Мартынчук посмотрел на меня, на радиостанцию, понимающе отвел глаза.
Спасибо тебе, Старая Знакомая. Спасибо за работу. Спасибо, что пробудила мою память….
Внезапная проверка.
И почему так получается: только наступит долгожданный выходной, размечтаешься, укладываясь в койку, что теперь отоспишься «до не могу», утром откроешь глаза, а часы показывают время, когда обычно нужно вставать, чтобы идти на полеты или построение!
Вчера полковник Щеглов, заместитель командира корабля по авиации, а по-простому зам по авиации, после предварительного разбора очередной летной смены сообщил, что не желает видеть наши физиономии, то есть тех, кто участвовал во вчерашних полетах, по крайней мере, до обеда. Он будет «просто счастлив», если мы не будем бродить по кораблю, или маячить на КДП, ища приключения на свои пятые точки, а, закрывшись по каютам, будем заниматься чем угодно: хоть спать, хоть читать, хоть кроссворды разгадывать, но только не заниматься служебными делами. Настоятельно советовал просто отоспаться. Видать заметил он, что чаще стали появляться в работе моих коллег незначительные ошибки. Это обычно бывает, когда народ устал.