Туркмен протянул мне сверток из бумаги со словами:
— На, держи, здесь «баян», пара стекол морфия и пара промедола.
— Ну ты, Туркмен, молодец, я твой должник.
— Да ладно, сочтемся, — сказал Туркмен, залезая на БТР.
Я запрыгнул в десантный люк, и мы тронулись с места.
Подъехав к блокам, мы стали между танком и БТРом Грека. Луна заметно поднялась, и стало более или менее светло, даже вдали вырисовывались силуэты, с одной стороны — танка, с другой — БТРа.
— Ну что, мужики, может браги вмажем на ночь грядущую, и заодно похаваем? — спросил я пацанов.
— Глупый вопрос, конечно же, вмажем, — сказал Урал.
— Не, подождите немного, я к танкистам за чарсом смотаюсь, — предложил Хасан, и подозвав Сапога, сказал:
— Возьми большую фляжку, пластмассовая которая. Понял? И набери в нее браги, только не разливай, а то я тебя задушу.
Сапог, сняв свою флягу с ремня, начал шариться по отсеку, ища вторую фляжку в полумраке.
— В вещмешке моем возьми, тормоз, а то до утра будешь здесь лазить, — сказал я Сапогу, и показал пальцем, где лежал мой вещмешок.
Сапог, недолго порывшись в мешке, нашел фляжку и вылез на броню за брагой.
— Пошли на свежий воздух, чего мы здесь сидим в этом железе, — предложил Туркмен.
Мы все вылезли из люков и расположились позади БТРа, чтоб огоньками от сигарет не привлекать внимание духовских снайперов.
Через минут пять появился Сапог с фляжками, и Хасан, взяв их, отправился к танкистам за чарсом, а мы расположились поудобней, закурили и стали болтать о всякой ерунде.
Минут через сорок появился Хасан, он был обдолбленый в доску. Хасан подошел и сел напротив, он смотрел на нас, мы смотрели на него.
— Ну, че ты пялишься своей обдолбленной харей. Взял то, за чем ходил, или забыл за чем ходил? — спросил я Хасана после небольшой паузы.
Хасан протянул кусок лепешки величиной с пачку сигарет и пару пластинок.
Я взял у него одну пластинку и положил себе в карман.
— Остальное пусть у тебя будет, — сказал я Хасану.
— У меня еще что-то есть, — заплетающимся языком прошепелявил Хасан.
Он залез во внутренний карман, вытащил небольшой пакетик и начал размахивать им у меня перед глазами, улыбаясь, как медведь после бани.
— Че это такое? — спросил я его.
— А это белый порошок, который называется героин, если я не ошибаюсь, — произнес Хасан.
— А я-то думаю, чего это ты такой балдежный. Ну, давай сюда эту герашу, мы сейчас ее хапнем, а тебе, по-моему, хватит, нам еще брагу квасить, — сказал я, забирая пакетик у Хасана.
— Не, я еще хапну маленько, — пролепетал Хасан.
— Вот крендель, нахапался уже до упора, а все равно мало. Ну ладно пусть хапает, нам браги больше достанется, — произнес Туркмен.