— Нет, не знаю, — подняв голову, сказал с удивлением Туркмен.
И я рассказал Туркмену, как Сапог замочил духа, потом я рассказал, что происходило в кишлаке. Туркмен смотрел на меня и слушал, не перебивая, и не задавая вопросов. Закончив, я спросил Туркмена:
— Ну, и как ты назовешь все это блядство?
— Юра, в какие условия нас ставят, в таких условиях мы и действуем. А что касается промашек и потерь, пусть это будет на совести генералов. А мы будем делать то, что нам прикажут, и никуда от этого не денешься, мы давали присягу. Здесь война, на войне умирают, и к сожалению многие гибнут по глупости, если не по своей, то по глупости командиров.
— Ты, Туркмен, рассуждаешь, прямо как проповедник.
— Ну, я же все-таки учился в офицерском училище, меня там пропагандой зарядили под завязку.
Тут в люк заскочил Хасан:
— В общем, так, сейчас колонна выдвигается в Герат, едем сначала в сарбосовскую дивизию, там передохнем и пообедаем заодно, подождем наливники с горючкой, наши за это время смотаются в полк за хавкой и боеприпасами. После куда-то еще рванем, а вот куда — не знаю.
— А на хрена нам эти сарбосы? — спросил я.
— Да не знаю я, полкач так решил. Наверно, хочет навести разборки за провал в кишлаке. Ротный говорит, что полкач замполита вздрючил, и хотел в расположение отправить, но потом передумал, сами знаете, с замполитами ссориться опасно.
— Пи…дить их надо. Это в Союзе пусть они политику свою пихают, а тут Афган, здесь другая политика. Черт, как базар про замполитов заходит, вспоминаются политзанятия, и сразу тянет на сон, — сказал я, и завалился на десантное сидение. Спустя какое-то время я задремал, проснулся от жуткой жары весь мокрый от пота. БТР был раскален как духовка, я глянул на часы, они показывали пол одиннадцатого дня, проспал я где-то около двух часов. Рядом на сиденье спал Урал.
— Туркмен, где мы едем?
— Я не Туркмен, я Хасан.
— А где Туркмен?
— Спит рядом с тобой.
— Это же Урал.
— Да на полу он спит.
— Где едем, черт возьми?
— Окрестности Герата показались, духовский мост уже видно, километра три примерно до него.
— Спаситель мой где?
— Сапог, что ли? На броне сидит.
— У нас, вроде, брага оставалась?
— Да, там есть пара литров.
— На привале надо будет допить, а то переиграет и будет сивухой переть, ненавижу этот запах.
— Конечно, выпьем, неужели ты думаешь, что мы ее обратно в полк привезем.
— Дай чарса, я косяк заколочу, свой отдал пацанам. Хасан протянул пластинку, я взял у него эту пластинку и заколотил сигарету.
— Ты будешь? Хотя чего я спрашиваю, когда ты не хотел.
— Вот именно, и никогда такое не спрашивай.