— Только, чур, если что, последний себе, — то ли пошутил, то ли на полном серьезе посоветовал парень.
Я молча вылез из микроавтобуса, захлопнул за собой дверь и направился к Госпиталю. Рукоять засунутого за пояс жезла давила на ребра, морозный воздух обжигал ноздри, как-то незаметно вернулась головная боль.
И ведь не верится уже, что еще вчера утром меня беспокоила исключительно мнимая пропажа бумажника! А потом как снежный ком: одно, другое, третье! И ни конца ни края не видать. Остается только надеяться, что жулики свое слово сдержат и не станут меня на растерзание «большим мальчикам» отдавать. И не грохнут по-тихому, чего тоже исключать никак нельзя.
Ладно, хватит сопли распускать, надо на деле сосредоточиться…
В Госпиталь я зашел с черного хода. Контролировавшие район валькирии дежурили только в центральном холле, а, учитывая тесное сотрудничество Семеры и Лиги, лишний раз попадаться на глаза ведьмам казалось в нынешней ситуации не очень разумным. Если засвечусь, только и останется, что застрелиться.
А не хотелось бы, я принципиальный противник суицида. Безвыходных ситуаций не бывает и все такое.
Не бывает, ага…
Мысленно перекрестившись, я поспешил к кабинету Марьина, и, как ни странно, едва ли не впервые за день мне улыбнулась удача: уже собравшегося уходить домой терапевта удалось перехватить прямо в коридоре. Еще бы пять минут — и все, финита ля комедия. Повезло…
— Добрый вечер, Евгений Максимович, — удивился моему визиту врач. — Чем обязан?
— По поводу тех таблеток…
— Нет, пока ничего не было…
— Может, по дороге поговорим? У меня одно деловое предложение появилось.
— Идемте.
Через служебный вход мы покинули Госпиталь и не спеша зашагали по направлению к Красному проспекту.
— Ну слушаю вас, — как-то настороженно глянул на меня Степан Марьин.
— Мне нужен производитель таблеток, — не стал я тянуть кота за хвост.
— И речи идти об этом не может! — резко заявил терапевт и ускорил шаг.
— Дело жизни и смерти, — поспешил я вслед за врачом.
— Не могу ничем помочь. Я дал слово никому не разглашать этих сведений.
— Да послушайте вы!
— Нет. И слушать ничего не буду, — ссутулился Марьин. — Разговор окончен!
Ну и что с ним делать? Деньги предлагать бесполезно, он с каждой таблетки свою комиссию имеет. Смысл ему на копейки размениваться?
Дать в морду?
Приставить к голове жезл «свинцовых ос» и пообещать вышибить мозги? Пригрозить?
Нет! Все не то! Все не то…
Некоторое время я молча шагал рядом, потом тяжело вздохнул и тихонько спросил:
— Вы в курсе, что этот человек придумал «озверин»?
— Что?! — Терапевт будто с ходу в фонарный столб врезался. — Что вы сказали?