Магус (Аренев) - страница 126

Новиций — то есть новичок. В данном случае — тот, кому еще предстоит пройти посвящение и стать равноправным членом ордена.

Подеста (итал. podestà, от лат. potestas — власть) — то же, что градоначальник. В зависимости от законов того или иного города широта полномочий подесты могла быть очень разной.

Пополаны (итал. popolani, от popolo — народ) — горожане, в основном торговцы и ремесленники.

Синьор — обращение к знатным людям (signore — букв, «господин»).

Сьер — обращение к горожанину.

Тамбурин (франц. tambourin) — большой цилиндрический двухсторонний барабан. Высота корпуса свыше 1 метра. Появился в Провансе (Франция) в 11 в., отсюда другое название — провансальский барабан. Исполнители на тамбурине обычно одновременно играли на маленькой (т. н. одноручной) флейте. Применялся в качестве военного инструмента в средневековой Европе.

Фуста — небольшая тридцатишестивесельная галера.

Хольк — трехмачтовое судно, часто использовалось ганзейскими купцами.

Дед мой в молодости то ли услышал от кого, то ли сам видал, как у нас за селом, на холме, под явором, клад закапывали. Место это издавна считалось нечистым. Начать с того, что там когда-то, говорят, было поганское капище, даже жертвы человеческие приносили. Потом идолов выкорчевали, место освятили — да так и оставили. Земля тяжелая, родит плохо, к тому же истории разные про холм бытовали меж людьми. Я и сам, еще мальцом, один раз видал, как там ночью алые огоньки плясали, а многие ведь будто видели и силуэты — словно ходил кто безлунными ночами, высокий, страшный.

Хотя, конечно, как оно там на самом деле было — бог весть…

Холодный ветер по дороге

плетется путником печальным.

…и вдруг растерянно пойму,

что это долю повстречал я.

И я застыну на пороге.

И ей поклон пошлю во тьму.

— Дядьку! Дя-я-ядьку! Дай на хлебушек!..

Человек вздрагивает, оборачивается через плечо — и замурзанный хлопчик вдруг замирает узревшей змею пичугой. Потому что никогда раньше не видел, чтобы у людей был такой взгляд. Всякое довелось перевидать Мыколке за свою недолгую жизнь — по шляху, что протянулся через село, часто люди ходят — то в Киев или подкиевские монастыри, то обратно. И глаза у них разные бывают: злые, добрые, усталые, пустые. Но — не такие! Так, кажется, мог бы смотреть сам Боженька, нарисуй его гениальный до сумасшествия богомаз.

Путник глядит на Мыколку, устало поводит плечами — и вздрагивает сломанными крыльями плащ за его спиной. Этот жест почему-то обнадеживает хлопчика, и он по привычке продолжает тоненько, жалостливо тянуть: