Разъяренный Рид начал что-то говорить, но мальчишка приблизился к нему и в свою очередь быстро заговорил по-испански, сопровождая свою речь оживленной жестикуляцией. За криками матросов его голоса почти не было слышно.
Внезапно он заметил Кэтлин, сидевшую на кровати, и, пошатываясь, сделал шаг в ее сторону, устремив на нее полный мольбы взгляд черных глаз.
Рид оттащил его, схватив за руку.
— Ты что, черт возьми, морочишь нам голову?! — закричал он.
Мальчик не отрывал взгляда от лица Кэтлин, а она в свою очередь рассматривала оборванца, и ее глаза посылали настойчивые сигналы в мозг, еще не до конца сбросивший сон. Его глаза! Эти огромные черные глаза, обрамленные длинными, густыми ресницами. И губы! — безупречно очерченные, похожие на лук Купидона; и эти брови — изящно изогнутые дуги, черные и блестящие как вороново крыло.
— Боже мой! — выдохнула Кэтлин, не веря своим глазам.
Но прежде чем она успела сказать еще что-то, Рид стал подталкивать матросов к двери, таща за собой мальчишку.
— Погоди! — вскрикнула Кэтлин и, завернувшись в одеяло, спрыгнула с кровати.
— Ради Бога, Кэтлин! Ляг сейчас же! — взорвался Рид.
— Нет! Ты не понимаешь, — перебила она. — Пусть мальчик говорит. Отпусти его.
— Ты что, с ума сошла? — воскликнул Рид. Кэтлин глубоко вздохнула и заговорила более спокойно:
— Рид, пожалуйста! Отошли людей, и я тебе все объясню. Поверь, я знаю, что делаю.
Ее уверенный тон заставил его уступить.
— Ну хорошо, пусть останется здесь и мы наконец разберемся в этой истории.
— Теперь отпусти его, Рид! — обратилась к мужу Кэтлин после ухода матросов.
Он с сомнением посмотрел на нее и нехотя подчинился. Мальчик молча ждал, пока Кэтлин подходила к нему. С шутливой улыбкой она протянула руку и сдернула с его головы картуз. Копна черных, длиной до талии волос рассыпалась по спине.
Изумленный, Рид услышал, как Кэтлин негромко проговорила:
— Позволь представить тебе Изабел Фернандес.
С рыданием, сотрясающим все ее истощенное тело, Изабел бросилась в объятия Кэтлин. Крепко прижав подругу к себе, Кэтлин нежно покачивала ее, как она частенько делала, утешая собственных детей, и гладила спутанные волосы.
Она чувствовала на груди теплые слезы Изабел и ее собственные глаза увлажнились.
— Моя милая Изабел! Что с тобой случилось? — Девушка была почти невесомой, и через надетую на ней тонкую рубашку прощупывались кости.
Кэтлин захлестнула волна жалости. Слегка отстранив от себя свою хрупкую подругу, она внимательно на нее посмотрела. Та ответила ей умоляющим взглядом черных, как агат, глаз. Голос Изабел, когда она заговорила, дрожал от слабости, и она вынуждена была навалиться всем телом на обнимавшую ее руку Кэтлин, чтобы не упасть. С видимым усилием она еле слышно прошептала: