— Изабел это совершенно не касается!
— Она правильно делает, что тревожится, — прошипел сквозь стиснутые зубы Жан. — Если тебе наплевать на Кэтлин, я с радостью приму ее назад, не думая том, чьего ребенка она носит. Ослепленный яростью Рид схватил Жана за горло.
— Да я скорее убью вас обоих, чем позволю уйти к тебе!
С силой ударив Рида в пах, Жан заставил того отпустить его и быстро вскочил на ноги.
— Твоя беда, Рид, заключается в том, что ты следуешь на поводу у своих эмоций, вместо того, чтобы думать головой, — прохрипел он, с презрением глядя на поднимавшегося с земли Рида. — Если бы Кэтлин вправду хотела быть со мной, ничто не смогло бы ее остановить. Подумай-ка об этом на досуге!
Рид прыгнул, и они вновь покатились по земле. Когда Доминику с Пьером удалось наконец их разнять, левый глаз у Жана совершенно заплыл и они оба Ридом ловили ртом воздух, почти теряя сознание.
— Ты дурак, Рид! — выкрикнул Жан. — Кэтлин любит тебя больше, чем ты того заслуживаешь!
— Это все равно не решает проблемы с ребенком, — пробормотал Рид разбитыми в кровь губами, пытаясь сбросить с себя Доминика, чтобы добраться до Жана.
— Если бы ты любил ее по-настоящему, все это не имело бы для тебя никакого значения. — Жан сплюнул, пытаясь освободить рот от крови. — Ты не заслуживаешь этой женщины, Рид! Твоя собственная глупость и гордыня ослепляют тебя, мешая видеть, чего она стоит!
Вскоре в город прибыли войска генералов Коффи Кэрролла, и Джексон получил наконец долгожданное подкрепление. За три дня до Рождества англичане пересекли озеро Борн и ночью под прикрытием темноты захватили находившуюся всего в восьми милях от Нового Орлеана плантацию, откуда, к счастью, все давно уже перебрались в город.
Забыв на время о вражде, Жан с Ридом объединили свои силы, чтобы во главе с Джексоном нанести внезапный удар по англичанам, пока те не успели перегруппироваться и двинуться к городу.
Они атаковали засевшего на плантации неприятеля и при поддержке шхуны «Каролина», поливавшей огнем побережье и британские суда, разгромили его наголову. Англичане поспешно отступили, и хотя все понимали, что это еще не конец и основное сражение впереди, настроение у всех было приподнятое.
Через несколько дней траншеи вокруг Нового Орлеана, как и площадки для установки орудий, были готовы.
Все это время Рид с Жаном, несмотря на кипевшую в их душах ненависть друг к другу, сохраняли хладнокровие, не давая ей выплеснуться наружу.
Сидя на койке в своей крошечной палатке, внутрь которой со всех четырех сторон просачивалась грязная жижа, Рид думал о доме. Был канун Рождества, и он гадал, что делали сейчас Кэтлин и дети. Находились ли они в церкви? И у кого — у Сьюзен или у своей тети Барбары — остановилась в городе Кэтлин? Рид устало потер лоб. Черт, как же ему хотелось оказаться сейчас дома! Никакая ссора с Кэтлин не могла идти в сравнение с этим разъедающим душу мучительным одиночеством.