Изабел нахмурилась, но потом снова заулыбалась:
— Да, но ты отомстила Синтии Оберли за то, что она наябедничала про нас, помнишь?
Кэтлин громко засмеялась:
— О Господи, да! Жаль, что я не видела ее лица, когда она, проснувшись, обнаружила, что ее длинные белокурые волосы выстрижены на макушке, — от смеха слезы потекли у нее по щекам.
Изабел раскачивалась взад и вперед, тоже заходясь от смеха.
— Да нам и не нужно было ее видеть. Ее визг раздавался по всей школе. Я была только рада, что Босли не смогла обвинить в этом нас.
Кэтлин кивнула.
— Все знали, что это мы сделали. Босли просто не смогла этого доказать.
— Так же, как она не смогла доказать, что мы подмешали синей краски в ее крем для лица, — захихикала Изабел.
Кэтлин схватилась за бока от смеха.
— Целую неделю она ходила с голубыми морщинами, — еле выговорила она. — Это было даже лучше, чем когда мы пробрались в прачечную и подсыпали в крахмал порошок, вызывающий зуд.
Теперь и Изабел буквально плакала от смеха.
— Я чуть не умерла со смеху, глядя, как все чешутся, стараясь делать это как можно незаметнее.
— Как и подобает леди, — добавила Кэтлин, подражая манерному выговору миссис Босли.
— Ты была неисправима! — сказала Изабел.
— Я! — взвизгнула Кэтлин. — А кто придумал намазать дверные ручки маслом, а в день экзамена склеить страницы в книге миссис Босли и вылить чернила из чернильницы и налить туда лимонный сок?
— Ты вдохновила меня, — защищалась Изабел, — засунув лимбургский сыну в кровать Одри Халлори.
— И поэтому ты заменила гигиеническую пудру Дотти Сандерс птичьим пометом? — укорила ее Кэтлин.
Насмеявшись до икоты, они наконец угомонились.
— И как это только мы пережили эти годы? — удивленно улыбнулась Изабел.
— Нет, странно не это, а то, как их пережили другие, — поправила ее Кэтлин. — Все наши проказы не давали мне сойти с ума в этой школе.
— Может, нам написать миссис Босли, признаться во всем и извиниться? — предложила Изабел.
— Типун тебе на язык, — возмутилась Кэтлин и с преувеличенным ужасом добавила: — Она пошлет английских шпионов, они нас похитят и привезут к ней, чтобы она, хотя и с опозданием, могла примерно нас наказать. У меня внуки успеют вырасти, прежде чем она нас отпустит. Мы сгорбимся и начисто лишимся коленных чашечек, годами отскребая ее полы.
В темных глазах Изабел промелькнул насмешливый огонек.
— Значит, это плохая идея? Кэтлин энергично закивала.
— Очень плохая идея, Изабел. Такая плохая, что хуже и быть не может.
Так понемногу Изабел поправлялась и душевно. Чаще стал слышен ее звонкий смех, чаще видна очаровательная улыбка. В ответ на искреннюю, бескорыстную любовь Кэтлин она постепенно вылезала из своей раковины. Кэтлин с радостью наблюдала за этим процессом, но про себя задавалась вопросом, сможет ли Изабел когда-нибудь полностью преодолеть последствия того ужаса, который ей довелось пережить. Больно было смотреть, как она замыкается в присутствии других людей, испуганно озирается по сторонам, словно ожидая, что ее вот-вот схватят и отправят назад в Испанию.