— Они считают, что тут бывают ураганы, — говорил капитан с презрением. — Да разве они знают, что такое настоящий ураган! Вот в Южно-Китайском море, там случаются ураганы, которые с воем налетают сзади на джонки, вздувают их паруса и поднимают в воздух, а те летят, хлопая парусами, как крыльями.
Пандора внимательно выслушивала капитана, не выказывая даже малейшего недоверия к его невероятным историям. Этому она сумела научиться, живя на острове.
И еще Пандора с удивлением отмечала, что ее вечные боязнь и беспокойство исчезли бесследно. А на смену им пришли умиротворение и раскованность. Теперь она могла без колебаний и смущения войти в любой местный магазинчик, купить там, например, ножнички для ногтей и, не стесняясь и не краснея, отсчитать нужную сумму вплоть до последней мелкой монеты, которая от нее требовалась. Если вдруг она забывала вовремя купить жидкость для мытья посуды, добрый и снисходительный Бог, обитавший на острове, всегда прощал ей ошибку. В первый раз, когда это с ней случилось, она, по привычке, замерла над раковиной, испуганная и униженная. Почувствовала, как затряслись ее руки, напрягся затылок. Она почти наяву услышала за спиной визг матери: «Ах, ты, тварь забывчивая!» И в ожидании неотвратимой оплеухи у нее даже заболело ухо.
Визгливый голос Моники, ее постоянное стремление любую мелочь превратить в драму, в скандал, настолько отравили жизнь Пандоры, что теперешнее мирное существование на острове парадоксальным образом воспринималось ею порой как пытка. Если изо дня в день люди пытаются наполнить твою жизнь напряжением, бесчисленными драмами, конфликтами, неожиданно наступивший мир, покой могут, оказывается, и пугать. А все потому — с ужасом поняла Пандора, — что она ждет, когда покою вдруг придет конец и тишина взорвется шумом, грохотом, насилием, олицетворяющими ее мать.
Грустные раздумья прервал Бен, появившийся вдруг рядом.
— Пандора, — встревожился он, — что с тобой? Тебя что, скорпион укусил?
— Почти что. — Она взяла себя в руки, но не сумела сдержать сильной дрожи, охватившей ее хрупкую фигуру. — Просто вспомнила о неприятном. Сейчас все пройдет, и через минуту я буду в порядке.
Бен обнял ее.
— Погоди-ка. Не надо расстраиваться. Пошли погуляем. Я угощу тебя холодным пивом.
Они вышли, Бен усадил ее на качели, которые на днях специально для Пандоры подвесил к балке веранды. Солнце уже ушло за крышу домика, с моря дул свежий бриз, то и дело отбрасывавший мокрые пряди с лица Пандоры. Постепенно она почувствовала, что гримаса испуга, исказившая вдруг ее лицо, отпускает мускулы, а неконтролируемая судорожная дрожь стихает, оставляя лишь легкий озноб. Боль в спине тоже прошла. Пандора смогла наконец глубоко вздохнуть и вновь увидеть их сад — ее и Бена.