Начиная с момента приземления в маленьком обветшалом аэропорту острова она мало что помнила из событий последующих двух дней. Большую часть времени Пандора проспала в гостиничном домике. К тому же, будучи весьма застенчивой женщиной, она не могла запросто взять и начать общаться с другими приезжими, большинство из которых, видимо, были англичанами и говорили, с ее точки зрения, неразборчиво и с непонятным акцентом.
Теперь же, чувствуя теплые лучи солнца на спине, она начинала верить, что наконец-то очнулась от этого ужасного сна. На острове ее никто не знал. И, наверное, и не узнает, пока сюда не заявится ее мамаша. А это обязательно произойдет. Пандора вздохнула. «Как бы то ни было, — подумала она, глядя вверх на высокие пальмы, выстроившиеся по сторонам мучнисто-белой пыльной дороги, — у меня еще осталось немного времени на самостоятельную жизнь, которая, конечно, закончится, когда мамаша все же примчится сюда верхом на метле».
Бен остановил мопед.
— Подожди-ка, — сказал он, слез с мопеда и побежал обратно, вниз по дороге. Пандора почувствовала, как пот струйками стекает по ее ногам, и улыбнулась. Наверное, надо постараться привыкнуть к тому, что здесь постоянно потеешь. Это совсем непривычно для американцев, ведь в Штатах целые могучие отрасли промышленности зарабатывают миллионы долларов на том, чтобы американцы и американки не могли и не хотели потеть. Пандора вдохнула смешанный запах пота, спермы и ветрениц, что цвели на земле у ее ног, и подумала: «Мне следовало бы на основе этих ароматов создать собственные духи. Женщины точно были бы без ума от столь чудного сочетания».
Она вновь втянула носом воздух и увидела, что Бен уже возвращается. Как же естественно, легко он двигается! В этом он совсем не похож на Ричарда, чья неуклюжесть проявлялась буквально в каждом жесте. Ричард, например, ходил очень по-английски, как медведь, его коленные и прочие суставы, особенно те, что в свое время были повреждены в регбийных схватках, хрустели и поскрипывали. Бен же, даже босиком, бежал ловко и свободно. В руках он нес несколько маленьких круглых предметов.
— Понюхай, — предложил он, поднеся их к ее лицу. — Это манго.
Пандора взяла один из плодов.
— Так они же совсем крохотные. По сравнению с теми, что я видела на Ямайке, — сказала Пандора, но тут же в мыслях выругала себя за привередливость. Она прекрасно знала, что для нее было опасно всецело отдаваться чувству радости и слишком уж надеяться на близкое счастье. Тем не менее почему-то была уверена, что Бена ей опасаться не стоит, но и не стоит раздражать этими глупыми упреками.