– Слышишь? – Йо Илона показала плеть из сыромятной кожи. – Госпожа петь велела.
Илона Харци попыталась подняться, но ремни держали крепко, и колыбель железной девы не собиралась отпускать дитя.
– Спой, – повторила просьбу Эржбета.
Илона запела. Голос ее, поначалу робкий, набирал силу, растекался пламенем. И зажженные свечи трепетали в восторге. Он же переполнял и Эржбету. Закрыв глаза, она слушала, впитывая каждый звук, а когда песня оборвалась, подала знак. Сомкнулась железная дева, выпустила стальные зубы. И потекла по камню кровь, наполнила рисунок.
Эржбета, вернувшаяся к книге, начала читать заклятье. Тяжелая латынь ложилась поверх песни подобно могильному камню, раздавившему землю. Илона кричала, но как-то далеко.
А по словам из книги перед Эржбетой разворачивались удивительные картины.
Вот родился белый единорог, чьи глаза сияли во тьме. Вот из чрева единорога, вспоров его когтями, выполз черный дракон, а из него – дракон алый. Он изрыгнул льва, а тот – птицу-феникс. Вспыхнула она пламенем, сгорела дотла, а из пепла ее возник белый камень.
Но стоило Эржбете протянуть руку к камню, как он исчез.
Завизжав от ярости, графиня Надашди упала на землю и принялась кататься, измазываясь в крови и свечном воске. Попадали свечи, прижалась к стене Йо Илона, с ужасом глядя на хозяйку: вновь не вышло.
Соврал карлик?
Или ошибся?
Или же права была тетка: нельзя переменить судьбу! Но Эржбета не хотела умирать в камне!
Утром Эржбета по привычке вычесала волосы и, бросив взгляд на отражение свое, сказала Дорте:
– Она не была невинной.
Служанка, обрадовавшись, что госпожа снова способна говорить, поспешила согласиться:
– Не была! Конечно не была! Распутная девка!
– И не была красивой.
– Вы красивей всех.
– И знатной… негодный материал. И раньше тоже негодный материал. Пусть привезут нужный. Слышишь? Пусть привезут мне то, что я хочу!
Она ударила гребнем, рассекая лицо Дорты, и та поспешно зажала рану. А Эржбета, глядя на кровь, улыбнулась.
– В ней начало. В ней камень чистый истинного знания и жизни вечной. В ней есть начало и конец. Их конец. Мое начало. Новое. Иное. Скажи мне, когда привезут их. И на, – Эржбета стянула с пальца перстень с самоцветом. – Это тебе.
Второй дала для священника. Она еще слишком плохо его знала, чтобы не платить за похороны.
Теплый июньский дождь напоил землю досыта. Благодарная, она вытянулась навстречу небу зелеными стеблями трав и хрупкими цветочными бутонами. Переплетались руками корни, держали друг за друга, но железное тело лопаты перебило их. Поддело. Вывалило черный ком с розоватыми хвостами дождевых червей. И накрыло комом следующим.