— Госпожа Бесси,— начал он. Она начала дрожать.
Его огромная рука легла ей на плечо, потом опустилась вниз по ее спине.
— Ваше Величество...— пробормотала она.
— Значит, вы увидели через маску, Бесси.
— Каждый должен узнать Ваше Величество.
— У вас проницательные глаза. Быть может, потому что вы
так уважаете своего короля, что узнаете его, как бы он ни прятался?
— Все должны узнавать Ваше Величество. Нет никого похожего на вас.
— Ах... Бесси.
Он жадно схватил ее и прижал к себе на несколько секунд. Потом наклонился к ее уху, и она почувствовала его горячее дыхание на своей шее.
— Вы знаете о моих чувствах, Бесси. Скажите мне, что вы чувствуете ко мне?
— О... сир! — Большего было не нужно, этого было достаточно.
Пульс у него бешено стучал, его желание проявлялось в густой синеве глаз, сверкающих сквозь прорези маски. Генрих оставил все мысли о сдержанности. Еще только сегодня вечером он думал о хорошей партии для нее. Это и должна быть хорошая партия, но только потом.
— Я пытался сдержать свой пыл, но это сильнее меня, Бесси,— сказал он.
Она ждала, слегка раскрыв губы и прерывисто дыша, чтобы он продолжал; и пока он глядел на нее, его желание стало мучительным, требуя немедленного удовлетворения.
Но они были в бальной зале, едва скрытые от взоров остальных.
Сегодня вечером? — подумал он. Но как он сможет покинуть бал? О, эти путы королевского этикета! За всеми его действиями наблюдают и начинают толковать, слишком многие слишком заинтересованы в каждом его действии.
Скандала не должно быть — ради Бесси и него самого.
Он быстро принял решение. Ради приличия его желание должно подождать... сегодня вечером.
— Послушайте, Бесси,— сказал он.— Завтра я буду охотиться, и вы должны участвовать в охоте. Вы будете оставаться со мною рядом и мы от них улизнем. Понимаете?
— Да, сир.
Он дал волю своим рукам и несколько секунд ласкал ее тело, но при этом в нем пробудились такие эмоции, что он испугался, немного подтолкнул ее и пробормотал:
— Возвращайтесь к танцам, милая. — И она ушла, оставив его в проеме стены, в тщетных попытках утихомирить растущее возбуждение, принудить себя к терпению.
* * *
Генрих ехал верхом, рядом были Комптон и Франсис Брайан, остальные ехали сзади. В группе всадников он мельком увидел ее. Она хорошо ездила верхом и это было приятно. Он сказал Комптону:
— Сегодня мы не должны забывать, что с нами леди. Охота не должна проходить слишком неистово.
— Конечно,— ответил Комптон,— раз Ваше Величество так внимательны к леди, так же должны поступать и мы.
От Комптона невозможно было утаить секреты. Он был один из тех знающих людей, кто, казалось, мог прочесть секреты Генриха еще до того, как тот решится ими поделиться. Брайан был таким же. Его друзья часто намекали, что королю следует вести менее добродетельный образ жизни.