Я оставался на ногах, чтобы ей не было видно, что мое молоко не свернулось. "Хей всегда интересовался кельтскими легендами."
"Интересоваться, Мартышка, это одно." Она сделала большой глоток чая. "А вот зациклиться на этом дерьме - это совсем другое."
Я вернулся к окну, следя как сумерки собираются на поверхности озера и начинают наползать на склоны гор. В стекле начало формироваться мое отражение, пухлый, низкорослый, лысеющий мужчина позднего среднего возраста, со слабым ртом и совершенно безобидный. И так поздно в своей жизни я с удивлением осознал, насколько сильно я похожу на своего отца. "Он не мог знать, что я стану помогать вам", сказал я своему отражению.
Я услышал, как она делает очередной большой глоток чая. "У тебя есть цена, как и у всего остального."
"Да", согласился я. "Да, ты, вероятно, права." И я замахал руками, и все птицы на телефонных проводах, испуганные моим внезапным движением, взлетели в темнеющее небо.
x x x
Несколькими часами спустя я расстегнул свой спальный мешок и подполз к постели. Бенедикта свернулась под одеялом покойно дышащим вопросительным знаком. Я легонько потряс ее, потом сильнее, но ее дыхание не изменилось. Прекрасно.
Внизу за маленькой стойкой, за которой миссис Ламонт принимала своих постояльцев, есть выкрашенный белой краской ящик с большим набором побитых, изношенных и грязных слесарных инструментов. При свете своего фонарика я нашел большой фонарь в резиновом чехле и раздвижной гаечный ключ. Потом я нашел панель управления сигнализацией отеля. Ни один из выключателей не имел для меня никакого смысла, поэтому я выключил их все и вышел наружу.
Спотыкаясь на дорожке, я обошел здание, следуя прыгающему овалу света фонаря, прокручивая в голове разные смешные случаи. Когда я добрался до смотрового люка емкости с антисептиком, то встал рядом на колени и осветил фонарем свежие, почти не ржавые шрамы на болтах, которыми удерживалась заслонка.
Это заняло долгое время. Гаечный ключ соскальзывал, оставляя на металле новые шрамы. Мне снова и снова приходилось останавливаться, чтобы затянуть на болтах челюсти ключа, и все-таки они отворачивались, медленно-медленно, один за другим. В конце концов я их все открутил и снял с емкости тяжелый железный диск. Страшная горячая вонь гниющего дерьма хлынула в ночной воздух, выворачивая мне желудок.
В траве неподалеку валялась палка длиной в ручку от метлы. Я подобрал ее и, сдерживая дыхание, попробовал потыкать ею в емкость. С первой же попытки я наткнулся на что-то большое.
"Мартышка."