— Анна, вы великолепны! Вы будете королевой моего бала! Ваше величество, я склоняюсь к вашим ногам! — громким возгласом встретил ее у дверей молодой человек в белом смокинге, надо полагать, виновник сегодняшнего торжества.
— Ты, как всегда, насмешник, Сева! — парировала Анна. — Увы, но в моих жилах течет совсем не голубая кровь. Я искренне поздравляю тебя с днем рождения. Мой скромный подарок!
Она достала из сумочки маленькую бархатную коробочку и вручила ее имениннику. Тот открыл ее и глянул на то, что находилось внутри.
— Моя королева, о таком подарке я мечтал всю свою долгую жизнь, — высокопарно заявил Сева, со значительным видом качнул головой, захлопнул коробочку и небрежно передал ее одному из парней в черных костюмах, стоящих позади него, надо полагать — коллег Станислава. — Прошу в зал, Анна. Почти все приглашенные уже в сборе.
Гордеев, услышав обращение девушки к имениннику «Сева», насторожился и вгляделся в него. Мудрено было узнать в этом лощеном молодом человеке в смокинге накачанного наркотой и алкоголем прыща, пытавшегося прилюдно заняться любовью с подругой Анны Элиной.
Где слипшиеся грязные волосы и рваные, потертые джинсы? Где мутные глаза, полузакатившиеся, бессмысленно озирающие все вокруг? Реалии сегодняшнего вечера являли взгляду Стаса брильянтовые запонки на манжетах рубашки, отутюженные брюки, пышную прическу. Правда, вот с глазами… Хотя они и не были мутными, однако раскатившиеся едва ли не во всю радужку зрачки наводили на мысль, что именинник активен и весел совсем не от предчувствия торжества. Вероятнее всего, для бодрости перед встречей гостей Сева прошелся по дорожкам «снежка». В прошлую встречу в ночном клубе Гордеев наблюдал, как он в туалете принимал дозу кокаина. Но, как поется в одной песне: «У каждого из нас своя холера…» — Стаса это не касается, не его клиент…
Он шагнул следом за Анной, направившейся к распахнутым дверям клуба, но неожиданно был остановлен ленивым окликом именинника:
— Сюда заходят гости. Для обслуги и цепных псов дверь слева.
Гордеев на миг опешил, его едва не передернуло от унижения. Он не ожидал подобного приема. Кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Волна негодования вскипела, готовая выплеснуться наружу, но Стас сдержал себя. Вопросительно подняв брови, Гордеев повернул голову, посмотрел на Севу и спокойно переспросил:
— Вы ко мне обратились?
— К тебе, к тебе! Что не ясно? Туда иди, на кухню, — молодой человек махнул рукой в сторону. — Там встретят, покормят. Поварих потискаешь… Классно время проведешь!