– Как это отвратительно! – покраснев, выпалила Дженни.
Он кивнул:
– Я ждал подобной реакции. И ваша мама, не сомневаюсь, согласится с вами. Но я должен увидеться с ней лично и пустить в ход весь свой дар убеждения. – Он встал, пожав плечами. Еще мгновение, и он уйдет.
– Боюсь, вы зря потратили время, – вежливо заметила Дженни. – Мамы нет, и она не может обсудить ваше предложение.
– Когда же она вернется?
– На следующей неделе.
– Может быть, тогда я позвоню и выясню, когда ей будет удобно встретиться со мной?
Значит, он придет еще раз, чтобы испробовать свой дар убеждения на вдове Эдриэна Роумейна… и эта задача вполне ему по плечу. Но Дженни поймала себя на мысли, что она вовсе не сердится и для нее важно другое: он снова придет! На следующей неделе. Неужели не будет конца этому безумию, не дающему ей покоя?
Она встала, приготовившись проводить его. За открытым окном заливался дрозд.
– А можно, раз уж я здесь, взглянуть на мастерскую? – спросил Глен.
– Конечно, – не найдя веской причины для отказа, уступила Дженни.
Она проводила его из библиотеки и провела по широкой лестнице в мансарду. Ей показалось, будто дорога заняла целую вечность. Девушка остро ощущала присутствие рядом с собой мужчины, но оба хранили молчание. Что задумал Глен? Строит какие-то планы?
В мастерской было прохладно и темновато, окна закрыты жалюзи. Дженни открыла одно из них, и в комнату проник холодный северный свет.
В центре комнаты стоял мольберт с ее незаконченной работой, абстрактным этюдом, воспоминанием о маленьком соборе в Модице.
– Это не работа Эдриэна, – подойдя прямо к картине, резко произнес Глен. – Кто это писал?
– Я, – ответила Дженни.
Он развернулся, пристально посмотрел на нее, и его темно-голубые глаза загорелись.
– Очень хорошо… сильно. Я не знал, что вы пишете картины.
– Я сама это обнаружила только несколько месяцев назад. А теперь учусь в школе искусств Святого Михаила. Вскоре собираюсь поехать в Париж и провести некоторое время в Музее изящных искусств. Остановлюсь, скорее всего, у Клэр и Жака… – Зачем она ему рассказывает об этом? Его, наверное, это совершенно не интересует.
Они стояли близко друг к другу, он не переставал смотреть на нее, и в его глазах появился какой-то странный свет.
– Это собор, – сказал он, на мгновение повернувшись к картине.
– Может быть, – согласилась Дженни. – Он возник в моем воображении, как мечта.
– Наш собор, – тихо произнес он. – Помните то утро, когда мы были там? То золотистое летнее утро, когда мы встретились на площади? Блеск моря, далекие горы перед нами…