— Мое имя — Мартин Воитель. Этот меч некогда принадлежал моему отцу, а теперь он мой. Я волен идти куда хочу.
Движением меча Цармина заставила Мартина откинуть голову назад.
. — Для мыши ты слишком много болтаешь, да еще с высокопоставленными особами, — презрительно прошипела она. — Сейчас ты в Стране Цветущих Мхов. Вся земля, какую можно обойти за день, принадлежит нам по праву завоевания. Закон, установленный моим отцом, гласит, что никому не дозволено носить здесь оружие, кроме его солдат. Кто нарушает закон, карается смертью. — Плавным кошачьим жестом она подала знак страже. — Увести его и казнить!
Стражники остановились, услышав голос Зеленоглаза, который обратился к сыну:
— Джиндживер, а тебе нечего сказать? Как мы поступим с этим пленником?
— Говорят, что незнание закона не освобождает от ответственности, — откликнулся тот. — Но даже если это так, было бы несправедливо покарать Мартина. Он чужак, и нельзя требовать, чтобы он был знаком с нашими законами. Кроме того, убить его слишком просто. Мне он кажется честным малым. Если бы у меня было право решать, я приказал бы выдворить его с нашей земли, а затем вернуть ему меч. Он поймет, что назад ему лучше не возвращаться.
Вердога перевел взгляд на дочь:
— В мире и без того достаточно трусов, даже если не убивать храбрецов по пустякам. Этот Мартин — настоящий воин. Но, с другой стороны, если мы позволим ему расхаживать по нашей земле, это могут истолковать как признак нашей слабости. Мое суждение таково: пусть он немного охладит свои лапы в тюремной камере. Через некоторое 'время его можно выпустить на свободу при условии, что он никогда больше не будет столь самонадеян, чтобы нарушать границы моих владений.
Дзынь!
Цармина всунула меч между притолокой и каменной стеной, а потом со страшной силой навалилась всем телом на эту почтенную реликвию. Меч сломался, обломок клинка упал со звоном на пол, а в кошачьей лапе осталась только рукоять, которую кошка швырнула одному из стражников:
— Бросьте его в подземелье, а вот это привяжите на шею. Если мы когда-нибудь выпустим его, пусть все видят, сколь далеко простирается наше милосердие. Уведите эту тварь!
Стражники потянули за веревку, но Мартин твердо стоял на месте, не поддаваясь. На мгновение он встретился взглядом с Царминой. Голос его звучал ясно и бесстрашно:
— Твой отец принял справедливое решение, но правильным было твое. Лучше бы ты убила меня, пока могла. Клянусь, что когда-нибудь я тебя убью!
Стражники уволокли Мартина в камеру. В наступившей тишине Цармина опустилась в кресло и фыркнула: