— Так заметно? — спросил Юра.
— Угу, — сказал Назаренко. — Даже я, толстокожий…
— …и ни фига не женственный, — закончила Настя. — Поехали.
Она забралась в турель. Теперь перед Юриным лицом в опасной близости от него маячили её ноги. В мешковатых штанах и тяжёлых берцах. Юра налил полную кружку водки и выпил как воду, не чувствуя ни вкуса, ни градуса. В бутылке ещё немного плескалось. Это он оставил на потом.
Машина тронулась, и Юра вдруг как бы опрокинулся назад, сквозь спинку сиденья. Там была темнота.
Спустя вечность он открыл глаза, но не проснулся. В лицо ему светил сальный луч плохого китайского фонаря.
— А это наш командир, — сказала Настя.
— И чаго он таки квелы? — поинтересовался незнакомый голос.
— День был тяжёлый. Замотало.
— Ясны перац… Так яка, кажаш, твого прозвишча?
— Малой. Константин Георгиевич.
— Гэто доцент ци што?
— Да, он.
— Адразу б сказала — мол, жинка Доцента. А то — малой, малой… Валяйте, едзьце. Сторожко там — ноч, уся паскуддзе вонки. А за патроны дзякую вам.
— И за спиртягу, — добавил кто-то густым басом.
Юра закрыл глаза и позволил себе утонуть.
Потом он в глубине своего беспамятства понял, что вся эта сцена происходила в темноте — а значит, бесконечный полярный день закончился.
Когда Юра пришёл в себя, машина стояла косо. Очень косо. Вдали бубнили голоса. Было не то чтобы светло, а примерно как в пасмурный день на рассвете. Или на закате.
Отлежал себе всё… Ворча, он стал распрямляться. Снаружи ни черта не было видно, только серо-голубые деревья впереди и пустое пространство сзади. Потом он понял, что всё окутано туманом. И что он в машине один.
Нельзя же ходить в тумане! Что они себе думают?..
Да. Но самому-то нужно выйти. Немедленно. Хотя в этих «Тиграх» писсуар был предусмотрен, но Юра не чувствовал себя в силах его найти и правильно им распорядиться. Всё казалось чудовищно и раздражающе сложным.
При этом — ни малейших симптомов похмелья. Да и выпил-то…
Он подобрался к левой двери, которая была выше. Под той, что ниже, мог оказаться обрыв или, того хуже, яма. Со «студнем» на дне. Он с трудом открыл тяжёлую дверь и, посмотрев под ноги, спустился на дорогу. Не отходя далеко, слил лишнюю воду. Её накопилось более чем достаточно. Пока лил, вспомнил, как в подпольном ночном шинке на базе делали коктейль «ведьмин студень»: восемьдесят граммов спирта, двадцать — шартрёза, или абсента, или грин-дринка, или простой аптечной полынной настойки, — и кубик сухого льда. Подождать, пока лёд испарится. Принимается одним глотком. Впечатления незабываемые…
Он уже собирался вернуться в машину, когда увидел движущиеся к нему огромные размытые силуэты. Почему-то первым побуждением было — пойти навстречу. Преодолев себя, Юра вскарабкался внутрь салона, перебрался на переднее сиденье и включил тепловизор.