Но лев одарил Матвея очередной бодрящей волной холода и ненужные мысли ушли, пропали. «А ля гер ком а ля гер» – так, кажется, говорили в прошлом. Закон войны простой: «Не убиваешь ты – убьют тебя».
И Матвей сосредоточился на серебристой человеческой фигурке, извивающейся, словно в пространственном танце. На фоне багрового сияния приближающегося протуберанца пилот сбитого корвета был как на ладони.
– Где же третий? – шептал Матвей, в возбуждении покусывая губы.
Он давно уже не обращал внимания на переговорное устройство, из которого доносился голос Безуглова, информирующего Гумилева о ситуации на борту «Можайска». Главное: гравитация есть, энергия есть, лазер работает. С остальным разберемся позже.
Пилот третьей «Меганевры» не стал делать Матвею подарка, подставляя свой корвет под лазерное орудие спасательного шлюпа. Он поступил четко согласно Боевому уставу Космофлота – потеряв ведущего и второго ведомого, вышел из боя и на форсаже помчался к базовому кораблю.
– Все правильно, парень. Но руку тебе в кают-компании не пожмут, – с некоторым сожалением вздохнул Матвей и коротким выстрелом прервал мучения барахтающегося среди обломков пилотской кабины человека. – Вот и все…
Несколько секунд он провел в странном оцепенении, слушая, как потрескивают под остывающем кожухом лазера импульсные источники света. Из прострации Матвея вывел голос Исинки:
– До включения сидератора – две минуты двадцать пять секунд. «Можайск» поврежден. Переключаю на Степана Гумилева.
– Стой! Не надо! Запрещаю! – спохватился Матвей, но было уже поздно.
– Матвей! – отец явно нервничал и поэтому позволил себе повысить голос: – Ситуация скверная! «Можайск» не сможет следовать вместе с караваном. Я высылаю за тобой и сотрудниками корпорации два катера. Мы успеем снять вас и переправить на замыкающий транспорт каравана. Экипаж шлюпа останется на борту – их не тронут.
– Но отец…
– Без разговоров! Это приказ!
– Внимание! – диалог двух Гумилевых прорезал звенящий голос Исинки: – Крейсер «Справедливый» увеличил тягу. Он догоняет нас!
«Прусаков выкинул главный козырь», – понял Матвей. А еще он понял, что бой с тремя «Меганеврами» был не самым серьезным испытанием.
Матвей сжал льва и ему почудилось, что фигурка шевельнулась в руке, словно оживая. Пришло осмысление того, что он должен сделать, чтобы спасти караван, людей, отца. Дыхание выровнялось, мышцы налились небывалой силой.
– Отец! Отзови катера. Времени на объяснения нет. Если что… позаботься о матери и… И все, отбой!
Тут же переключившись на ходовую рубку «Можайска», он вызвал Безуглова: