Эдгар Дрейк
Настройщик фортепиано.
Специализация «Эрард»
Франклин-Мъюз, 14,
Лондон
Старик взял ее морщинистой рукой, вид этой маленькой карточки с затейливо выписанными буквами неожиданно привел его в смущение. Но когда он поднял глаза, Эдгар увидел в них заинтересованность, граничащую с удивлением.
Английский настройщик. Человек, который должен понимать звуки. Хочешь услышать историю, мистер Эдгар Дрейк? Историю глухого старика?
Тридцать лет назад, когда я был значительно моложе и еще не был изуродован болезнями старости, я служил палубным матросом, проходя этот самый маршрут, от Суэца до Баб-эль-Мандебского пролива. В отличие от теперешних пароходов, которые бороздят море напрямик, без остановок, мы плавали под парусами и пересекали море, двигаясь от одного берега к другому и бросая якорь в многочисленных маленьких портах и на африканском, и на аравийском берегу, в городках с названиями вроде Фариз или Гомейна, Тектозу или Уивинив. Многие из них уже поглотили пески. Там мы торговали с кочевниками, которые продавали ковры и горшки, найденные в покинутых городах пустыни. Однажды наше судно попало в шторм. Это была старая посудина, и на ней вообще нельзя было выходить в море. Мы преодолели рифы на парусах, но в корпусе открылась течь, и судно начало наполняться водой. Когда корабль стал окончательно разваливаться, я упал и ударился головой, потеряв сознание.
Когда я очнулся, я лежал на песчаном берегу один, среди обломков судна: за них я, должно быть, и ухватился, на свое счастье. Вначале я не мог пошевелиться и испугался, что меня парализовало, но потом обнаружил, что всего лишь туго обмотан тканью собственной чалмы, которая, видимо, развернулась и обвила мое тело, наподобие детской пеленки или покрова, который обнаруживают при раскопках в египетских песках на мумиях. Потребовалось немало времени, чтобы я окончательно пришел в себя. Я был весь в синяках, когда я пытался вдохнуть, мою грудь пронзала боль. Солнце уже поднялось высоко, мое тело покрылось соляной коркой, горло и язык пересохли и распухли. Бледно-синие волны плескались у моих ног. На куске корабельной обшивки, оказавшейся рядом со мной, можно было различить первые арабские буквы — три первые буквы того, что когда-то было названием судна.
С трудом я выпутался из чалмы и повязал ее обратно на голову. Затем поднялся на ноги. Вокруг меня простиралась ровная местность, но вдалеке виднелись горы, как бы иссушенные и голые. Как любой человек, выросший в пустыне, я думал лишь об одном: о воде. От наших путешественников я знал, что здесь, на побережье, часто встречаются заливы, образованные устьями небольших речушек. В большинстве из них вода солоноватая, но в некоторые, как говорили кочевники, впадают пресные потоки, берущие начало от подземных вод или из снегов, выпадающих на вершинах дальних гор. Поэтому я решил двигаться вдоль берега в надежде найти такую речку. По крайней мере морской берег не даст мне заблудиться, и, возможно, мне повезет увидеть проплывающий мимо корабль.