Вдоль по улице тащится мелкая согбенная фигурка, волочет мимо заколоченных окон «КРАСНЫ – ТАБАК И КАНЦТОВАРЫ» большой чемодан. Широкие поля его белой шляпы хлопают, как крылья птицы. Ландсман провожает взглядом Илию-Пророка, обдумывает смерть свою. Четвертый гениальный стратегический маневр, способ занять его, подбодрить и утешить. В надлежащих дозах, чтобы не перестараться.
Отец и дед Ландсмана по отцовской линии – оба покончили с собой, а сам он на своем веку перевидел множество человеческих существ, разными способами сводивших счеты с жизнью, успешно и неудачно, эффективно и бездарно. Уж ему ли не знать, как это следует делать! И как ни в коем случае не следует. Прыжки с мостов и из окон отелей – очень живописно, но неоднозначно. Прыжки в шахты лестничных клеток – ненадежно, импульсивно, слишком похоже на случайный исход. Перерезание запястий с популярной (но вовсе не обязательной) ванной или без таковой – сложнее, чем это кажется, сопряжено с женско-детской театральностью. Ритуал харакири с самурайскими мечами! Трудоемко, требует участия помощника, с привкусом аффекта, для еврея еще и с оттенком юмора. Такого Ландсман ни разу не встречал, но знал ноза, который уверял, что якобы своими глазами видел. Дед Ландсмана бросился под трамвай в Лодзи, что показывало высокую степень решимости. Это качество Ландсман уважал. Отец Ландсмана употребил стомиллиграммовые таблетки нембутала, сопроводив их стаканом водки «Каравай», метод весьма рекомендуемый. Добавьте еще пластиковый мешок на голову, просторный и не дырявый – и получите нечто тихое, аккуратное, надежное.
Но сам Ландсман, разумеется, склонялся к служебному оружию. Чемпион мира Мелек Гейстик, к примеру, застрелился. Его собственный короткоствольный 39-й шолем – куда как подходящий инструмент для столь ответственной работы. Надо знать, куда приложиться дулом (как раз под углом подбородка) и как направить ствол (20° от вертикали, к центру аппетита головного мозга) – очень эффективно, насыщает быстро и навсегда. Разумеется, неопрятно, но Ландсман никогда не стеснялся оставлять после себя кавардак.
– С каких это пор ты блинц-фанатом заделался?
Ландсман подпрыгнул, двинул коленом в стол, кофе на столе тоже подпрыгнул и оросил значительную часть столешницы, обозначив на ней рисунок выходного отверстия выстрела, только что в очередной раз обдуманного Ландсманом.
– Хай, шкипер, – бросил он по-американски, оглядываясь в поисках салфетки. Но салфетку он захватил от раздачи только одну. Кофе растекался, не дожидаясь результатов поисков. Ландсман выхватил из кармана два-три случайных листка, попытался сдержать кофейное наводнение.