— Меня бабушка с детства в церковь водила, — говорил Иеровоам, глядя сквозь меня куда-то в звёздное небо, которое постепенно затягивали тучи, — я к десяти годам все молитвы выучил, а потом, когда она погибла, в пятьдесят первом, я сам продолжал ходить, и свечки ставил, и всё прочее…
Сам я к «опиуму для народа» отношусь прохладно, но искреннюю веру уважаю.
Наш новый приятель после Катастрофы сумел выжить, прибился к питерцам и даже заработал денег на имплантацию — вставил себе метаболический имплант, чтобы не так опасно было ходить в локацию. Подумывал о том, чтобы дополнить его ещё парой полезных приспособлений, но тут Крамор, старший группировки, отправил Колючего в очередной рейд.
— Ну и встретили они нас у Красной Горки, — сказал Иеровоам, или в этот момент скорее Колючий, и злость прозвучала в его голосе: — Троих парней на месте положили, а меня только ранило. Я лежу, молитву читаю, а с ними тогда Дьякон был, он услышал. Решил, что это знак Божий, спросил — верую ли я в Господа, а затем предложил у них остаться.
Понятное дело, что пацан согласился. Не на смерть же ему идти?
Лучше живой праведник Иеровоам, чем мёртвый питерец Колючий.
Дальше рассказ мальчишки стал более интересным — полгода он проходил в послушниках, доказывал верность Дьякону и его своре. Использовали его в это время для всякой грязной работы, подручных дел, и оружия в руки не давали. Зато потом организовали нечто вроде посвящения, в той самой церкви Неопалимая Купина, что неподалёку от тамбура в Сосновом Бору, нарекли Иеровоамом и устроили ему имплантацию.
— Ба, а у праведников свои мастерские есть? — удивился Синдбад. — А я и не знал.
— Чего бы им и не быть, и мастерским, и финансам, и всему прочему? — Я пожал плечами. — Будь эти типы с крестами на рукавах просто бандой агрессивных сумасшедших, от них давно ничего бы не осталось.
Если бы дела обстояли так, Дьякон и его секта исчезли бы после первой военной операции против них, году эдак в пятьдесят третьем. Но они пережили и её, и несколько последующих, и сумели довольно неплохо устроиться, стать одной из реальных сил Пятизонья.
— Ну, так чего дальше? — спросил я, глянув на пленника.
— А ничего. В прошлом сентябре я взял в руки «мегеру», и вот, с ними… — Тут Иеровоам улыбнулся совершенно взрослой улыбкой. — Но противно. Верят они вроде, но при этом заповеди нарушают… Думал пару раз сбежать, так куда мне теперь, с имплантами? За Барьер не выйти, а внутри него всегда найдут и устроят… искупление грехов…
Огненное такое, жаркое, чтобы с грехами ещё и тело заблудшего в пепел сжечь.