Но девушка только насмехалась над моими страхами:
— Если ты так сильно боишься, может, тебе лучше уйти? — с издевкой предлагала она и глумливо добавляла: — Уходи отсюда сейчас же! Убирайся вон! Только знай — если ты уйдешь, больше я тебя близко не подпущу — ни сегодня, ни завтра, никогда больше!
И с каждым словом узелок на незримой веревочке, что привязывала меня к ней, затягивался все туже, я вздыхал и продолжал семенить рядом как покорная собачонка.
Но и у нее были свои слабые места — целых два! Больше всего девушка переживала из-за супруги судьи и огромного дома, в котором проживало почтенное семейство ее любовника.
Каждый день я проходил мимо дома судьи по дороге в школу.
Особняк был устроен наподобие старинного замка — со всех сторон его опоясывал ров с водой, шириной не меньше двух-трех метров, а вдоль противоположной от улицы стороны рва дополнительно обнесен стеной и живой изгородью из колючих кустарников, посторонним и думать было нечего туда пробраться!
По обе стороны от главного входа, словно колонны, высились две огромные сосны, а крыльцо было вырублено из цельного куска древесины. У дверей всегда дежурил рикша, прислонив к стене свою коляску.
В поместье судьи даже теннисный корт имелся — он располагался с западной стороны. Вы только попытайтесь представить — в десятые годы, в самом начале двадцатого века! Хотя, сколько живу, ни разу не встретил в провинциальных городишках вроде моего родного Утсономия никого, кто бы умел играть в теннис.
Судья в те годы был большой человек! В негласной социальной иерархии он занимал ту же ступень, что и губернатор всей префектуры, поэтому наш судья обосновался в резиденции, достойной подчеркивать его высокий статус.
Но больше, чем особняк и поместье, девушку беспокоила обитавшая там законная супруга судьи. Ревность заставляла ее каждый вечер засыпать меня десятками вопросов о том, что я видел по дороге из школы!
Помню невинный случай, который произошел однажды летом.
Уже вечерело, но ветер все еще обдавал жаром, девушка отдыхала в гостиной после ванны — лежала, раскинувшись на татами, совершенно нагая. Я тоже принял ванну и вышел к ней, весь в клубах пара, прикрывшись только набедренной повязкой. Вдруг она, безо всякой причины, со всей силы швырнула веер на пол и закричала:
— Мерзкая сучка! Знаешь, как она с ним обращается? Вот так, — девушка демонстративно насупилась и подтянула бровки к переносице пальцами, так что между ними образовалась сердитая складка.
Я полюбопытствовал — кого она имеет в виду?
— Конечно, жену судьи! — раздосадованно ответила девушка, подхватила веер и принялась быстро и нервно обмахиваться. А потом с сердцем добавила: — Хочу, чтобы эта тварь заболела и подохла!