– А, здравствуй, мой мальчик. Спешу поздравить, сегодня ты вляпался в первосортное дерьмо.
– Здравствуйте, дядя. – Я не нашел в себе сил на ответную улыбку. – Не поможете ли разгрести?
Улыбка на его лице погасла, и он в задумчивости потер подбородок пухлыми пальцами.
– Не обижайся, но хочу, чтобы ты сразу понял. Это твое дело, так?
– Так.
– Ну ты им и занимайся.
Я секунду поразмыслил над его словами.
– Значит, никаких практических советов?
– Никаких.
– А теоретические?
– О, это пожалуйста. – Он вновь оживился. – Что бы ты хотел узнать?
– Все.
– Э-э… Да, понимаю. Не любим читать детективы… Но на это уйдет многовато времени, ты не находишь?
– Хорошо. Расскажите общую схему раскрытия убийства.
Он прищурился на левый глаз, что, как я заметил по наблюдениям детства, обозначало положительную оценку вопроса.
– Принцип очень прост. Сродни триангуляции… Знаешь, что это?
– Нет.
– Неважно. Сейчас поймешь. По классическому канону, а я не вижу смысла им пренебрегать, все расследование можно разбить на три части: выяснение мотива, возможности и способа. То есть необходимо определить всех, кто хотел, мог и имел доступ к тому, что было использовано для преступления. Когда во всех трех списках появится одно и то же имя, то с большой вероятностью это и будет убийца. Хотя зачастую для триангуляции бывает достаточно и двух пунктов… Ну потом еще надо найти доказательства. Врубаешься?
– Более-менее…
На самом деле я ни капельки не врубался, но дядя, казалось, пребывал в некоторой нерешительности, и я не отважился прерывать его раздумий.
Наконец он вздохнул, будто отметая колебания:
– Да, думаю, это может быть причислено к теоретическим советам… Видишь ли, в твоем случае я порекомендовал бы обратить особое внимание на мотив!
– Но позвольте, дядя, – с искренним недоумением возразил я, – он же очевиден. Разве нет?
Крякнув, барон прищурил правый глаз, что, естественно, являлось отрицательной оценкой вопроса.
– Верно ли будет мое предположение, Ранье, что за последние полвека ты даже не удосужился разгадать кроссворд?
– Ну да. – Я почувствовал, что против всякого желания краснею.
– Конечно. Как иначе можно довести свои мозги до такого деревянного состояния… Очевиден, значит? Тогда скажи-ка… Нет, для тебя поставим вопрос понагляднее. Представь себе, мой мальчик, что перед тобой поставили герцога Вольфара Рега. С завязанными руками, разумеется. Ударишь ты его кинжалом?
Я терпеть не мог Вольфара, но все же мне хватило честности признать, что ответ будет:
– Вряд ли. Слишком уж грозные последствия…
– Вот-вот!
Конечно, он был прав. Как всегда. Со слабой надеждой на то, что, разговорившись, он скажет что-нибудь еще, я буркнул: