Воздав должное дыне, Франко спросил:
— Рик, ты любишь оперу?
Ответить честно: «Этого мне только не хватало!» — значило бы обидеть всех и каждого в радиусе сотни миль, поэтому Доккери проявил осторожность:
— Там, где я живу, мало возможностей ходить в оперу.
— Зато здесь хоть отбавляй.
Антонелла улыбнулась американцу и откусила крохотный кусочек дыни.
— Как-нибудь мы тебя сводим, — продолжал Франко. — Наш театр «Реджо» — самый красивый в мире.
— Жители Пармы без ума от оперы, — добавила Анна, сидевшая рядом с Риком. Антонелла — напротив, судья — во главе стола.
— Вы сами откуда? — спросил Рик у Анны в надежде изменить тему разговора.
— Из Пармы. Мой дядя — знаменитый баритон.
— «Реджо» намного величественнее «Ла Скала», — заключил Франко, ни к кому не обращаясь, но Сэм позволил себе не согласиться:
— Ничего подобного. «Ла Скала» грандиознее.
Глаза судьи округлились, и Рик испугался, что он бросится на обидчика. От возмущения он перешел на итальянский, а остальным оставалось лишь молча сидеть и слушать. Наконец он взял себя в руки и спросил по-английски:
— Когда ты был в «Ла Скала»?
— Никогда, — ответил тренер. — Видел фотографии.
Франко громко расхохотался, а Антонелла ушла за очередным блюдом.
— Я свожу тебя в оперу, — пообещал судья Рику. Тот улыбнулся, мысленно ужаснувшись.
В качестве первого блюда, или примо пьятто, подали анолини — маленькие рулетики из теста, фаршированные тушенной в грибном соусе говядиной. Антонелла объяснила, что это блюдо очень любят в Парме, и Рик с наслаждением слушал ее скверное произношение. Ему было наплевать, какой вкус у рулетиков, только бы она продолжала говорить.
Франко и Сэм обсуждали на английском оперу, Анна и Антонелла разговаривали на английском о детях. Наконец Рик не выдержал.
— Говорите по-итальянски, — предложил он. — Так будет намного лучше. — Он наслаждался едой, вином и видом. Освещенный огнями купол собора выглядел величественно. Центр города бурлил потоками машин и пешеходов.
За анолини последовало второе блюдо — секондо пьятто, оно же главное, — фаршированный каплун. Франко, успевший выпить несколько бокалов вина, образно описал каплуна как кастрированного петуха.
— Когда ему два месяца — чик, и все!
— Получается ароматнее, — объяснила Антонелла, и, глядя на ее лицо, Рик заподозрил, что отсеченные части птицы тоже входят в начинку. Но находились яйца внутри каплуна или нет, на вкус он оказался изумительным.
Рик медленно жевал, удивляясь итальянцам и их привычке так много говорить за столом. Временами они вспоминали о нем, интересовались его жизнью, но вскоре вновь переходили на свой музыкальный язык и забывали о госте. Даже Сэм, родом из Балтимора, учившийся в Бакнельской школе, с большим удовольствием говорил с женщинами по-итальянски. Впервые в своем новом доме Рик признался себе, что выучить несколько слов на чужом языке — не такая уж плохая мысль. Наоборот, очень даже полезно, если он собирается добиться внимания девушек.