- Еще бы! Вот уж подлинно - тесна земля, - прогремел ликующий голос Тальвинского.
- Особенно-то губы не раскатывай. Сам с ней не знаком, но, по мнению моего доверенного человечка, Слободян ее использует вслепую. Знает, что не болтлива. И еще, когда будешь ее допрашивать, поимей в виду: на Тариэла не ссылаться. Дорог мне теперь нежный, трогательный этот южный человек. Ну, ты понял... Мороз? Здесь... Даю. Словом, мы свое дело сделали. Если что еще понадобится, пишите письма в голубых конвертах! Не прими как намек.
Он протянул трубку Морозу.
- Слушаю, Андрей Иванович!
- Виталик! Завтра с утра двигай в Горпромторг и - живую ли мертвую - волоки ко мне эту Садовую.
- Понял! - возбужденный голос Тальвинского предвещал удачу.
- Хотя лучше живую. Мертвую из нее мы здесь сделаем. Только поимей в виду: баба с большим гонором. Меня на дух не переносит. Так что, если будет упираться, хватай через плечо и - волоки. Довольно хохотнув, Тальвинский отключился.
10.
Рабочий день закончился.
Распрощавшись с радушным Лисицким и кивнув буркнувшему что-то в ответ Рябоконю, Мороз направился в гости к сестренке, с которой после возвращения еще не виделся. Вернувшись, он узнал от смешавшейся матери, что, не ужившись с отчимом, сестра, натура, как и сам Виталик, независимая, ушла из дома и теперь жила в общежитии квартирного типа - от химического комбината, где после окончания политехнического института работала сменным инженером.
С трудом разыскав общежитие, запрятанное в глубине рабочих пятиэтажек, он жал и жал на дверной звонок. Впрочем, последние две минуты - больше из упрямства. Если бы сестра была дома, то, конечно бы, откликнулась. Мороз поколебался, стоит ли оставить записку, и даже в поисках карандаша начал присматриваться к соседним дверям. Но тут неожиданно щелкнул замок, и сквозь щель высунулось женское лицо, на котором недовольство сменилось сконфуженной радостью.
- Виташка! Роднуля! - сестренка бросилась на него прямо в накинутом наспех халате.
- Здравствуй, Аленка! Зайти-то можно?
- Да. Конечно, да! - спохватившись, она запахнулась - халат оказался наброшен на голое тело. Сестренка была младше на два года и всегда находилась под его внимательным покровительством. И теперь, поняв причину ее смущения, он нахмурился и - будто и не было этих лет, - грозно шагнул внутрь.
- Я уже большая, - беспомощно напомнила ему Алена.
- А вот и поглядим! - Мороз прошел на середину комнаты. Наливаясь яростью, оглядел заставленный стол, расстеленный обезлюдевший диванчик. - Ну что, Геракл сушеный? Так и будем прятаться? Сам объявишься или помочь?