- Даже так?! - взгляд Андрея оживился. - Ну-ну, не томи.
В этот момент из-за прикрытой двери донесся прокурорский рев. Андрей ухватил за рукав пробегавшего мимо Чугунова.
- Генка! Дуй живо за бутылкой. Берестаева отмокать надо.
- Опять г-глумит?
- Не то слово.
Не дожидаясь повторных разъяснений, понятливый Чугунов сноровисто бросился на улицу.
- Я нужен? - напомнил о себе Мороз.
- Вот ты как раз точно нет. Знаешь, съезди-ка со своей информацией опять к котовцам. Помаракуйте пока без меня! Мороз поколебался, расстроенно мотнул головой и вслед за Чугуновым вышел из отдела.
6.
По мере того как Мороз, сбиваясь от возбуждения, пересказывал содержание своего разговора с Меденниковым, нетерпение на лицах слушателей потихоньку сменилось озабоченностью. Когда же, заканчивая, он сообщил про городской комбинат бытового обслуживания, в кабинете и вовсе на какое-то время воцарилась невнятная пауза.
...- Ну, и как тебе все это нравится? - процедил наконец Лисицкий.
- Вовсе не нравится, - Рябоконь оставался мрачен.
- М-да. Похоже, все дороги ведут в Рим, - Лисицкий подмигнул обескураженному неожиданной реакцией Морозу. Впрочем, подмигнул тоже без чрезмерного веселья. Потянулся:
- А что, друг Виталий? Не пора ли нам, так сказать, ближе к телу? Ты в нашем КБО прежде бывал?
- Не доводилось.
- У-у! Изумительные люди собрались. Тонкие, неординарные. Во французских духах.
- Коля, - тихо позвал Рябоконь.
- Всякий раз, как иду, хочется надеть бронежилет и прихватить противогаз.
- Я с тобой, между прочим, разговариваю.
- Да ну брось, Серега. Обычный визит вежливости. Коллеге вот покажу, где что. А то как-то негостеприимно.
- Давай я сам покажу.
- Спасибо тебе, дед, огромадное, - Лисицкий благодарно расцвел. - Но только КБО - это моя зона. Да и повидать очаровательных женщин - удовольствие дорогого стоит. Остынь, старый.
Он мягко положил руку на предплечье вставшего на пути Рябоконя.
Злым движением тот освободился:
- Тальвинский, небось, сам не пошел. Пацана подставил. У тебя без того два живых выговора. Чего опять вяжешься?
- Дед, при посторонних.
- Ведь говорили недавно!
- Ну, говорили! - вяло припомнил Лисицкий. - Да скучно же!
Он решительно потеснил Рябоконя.
- Только туда и обратно. Засвидетельствую почтение мадам - говорят, какие-то немыслимые ажурные чулки баба прикупила - и опять на исходные позиции. Пошли, Виташа!
- Горбатого сто тридцать третья исправит ( сноска - "Увольнение из органов внутренних дел за дискредитацию"), - Рябоконь неохотно посторонился. - Если что, звони, придурок!
7.
Пройдемся. - Лисицкий первым выдрался из переполненного трамвая, брезгливо отер перемазанный в сутолоке рукав замшевой, на молниях, куртки. - М-да, хочешь сохранить любовь к людям - ходи пешком.