Трансфер в психоаналитическом сеансе — это повторение невротического отношения к взрослому (отцу), повторение невроза детства. С. Аграчев четко говорит о том, что "аналитик и пациент создают такую диаду, во взаимоотношениях которой формируется искусственный невроз (выделено нами. — Э. К.). Психоаналитик является очень мощным объектом переноса для своего пациента, в том числе и объектом сексуальных влечений, особенно если они — люди разного пола… Все те драмы, которые разыгрываются в душе пациента, как бы переносятся на фигуру психоаналитика, на отношения, которые возникают между психоаналитиком и пациентом, и психоаналитические взаимоотношения превращаются в невралгическую точку жизни пациента. Должны превратиться; если этого не произойдет, значит психоанализ не удается. И вот на почве этого искусственного невроза репродуцируются все невротические феномены, которые существуют у пациента. На почве этого же искусственного невроза они должны изжиться во взаимоотношениях этой диады" [1, с.69].
У переноса множество форм и проявлений, но в сущности основанием любого переноса является "встреча" бессознательных желаний с неподлинными объектами, с их заменителями. Отсюда и невозможность аутентичного и искреннего переживания на объекте-заменителе. К тому же часто наблюдается фиксация на очень узком классе объектов. Принципиальная неограниченность приложения энергий либидо и танатоса сужается до связывания на одном-двух объектах. Новые ситуации и новые объекты отвергаются или в них воспроизводятся старые формы поведения и прежние отношения. Поведение становится стереотипным, ригидным, даже жестким.
Работа с переносом
Главное направление работы с защитными механизмами — это постоянное сознавание их наличия у себя.
Определить работу такого вида переноса, как вымещение, довольно просто. Индикатором вымещения является то, что объектами изливания моей агрессии и обиды, как правило, являются лица, изливать на которых злость и обиду для носителя переноса не представляет опасности. На кого я кричу? На подчиненных, на детей, на "избитую" моими криками и упреками жену. Благо, что всегда есть за что зацепиться, на что обидеться, за что упрекнуть: не так сделали, не так ответили, не так посмотрели, не проявили элементарной благодарности и т. д. Вот тут бы остановиться и задать себе вопрос: а смог бы я также отчитать своего начальника, также его одернуть, упрекнуть, смог бы достойно ответить на его постоянные упреки и выволочки? А когда я с ходу ору на ребенка, узнав о полученной им двойке, не выкрикиваю ли я на нем обиду, которую мне нанес, конечно же, не мой мальчик, а кто-то другой? Вспомните, может быть, часом раньше, днем раньше на вас накричал начальник? Призадумайтесь, смогли бы вы так же походя, от злости (на кого? на себя?) пнуть льва, как вы пнули подвернувшуюся под ноги собаку?