Кайрат вынужден был признать, что и сам отметил удивительную черту у сына. Астроном вышел. Отсутствовал недолго. Вернулся с еще одним телескопом. Тот был аккуратно упакован в промасленную бумагу. Протянул Чойжи и произнес:
— Поможешь отнести ее суйбаши.
Батыр взял в руки прибор и произнес.
— Хорошо, Ван Тие Мин.
Кайрат усмехнулся.
— Ну, старый приятель, — проговорил он, — пошли, прогуляемся.
Чойжи Кайрат-бек встретил у дома Ван Тие Мина. Тот стоял на улицы, в ожидании суйбаши, и казалось, что нервничал. На батыре был какой-то непонятный кожаный костюм, чем-то напоминавший арабские одеяния, и кожаная шляпа, еще более непонятной конфигурации.
— И что это ты так оделся? — полюбопытствовал суйбаши, оглядев с ног до головы.
Пока ожидал, что ему ответит его старый приятель, подумал, что вполне возможно, прежняя одежда порвалась. Правда, такой уж сильно изношенной она еще вчера Кайрату не показалась.
— Ты, суйбаши, небось, желаешь взглянуть новый хурдан в действии?
Кайрат поймал себя на мысли, что Чойжи был прав. Вчера вечером, возвращаясь во дворец, суйбаши действительно посетила такая мысль. Волей случая ему уже удалось испробовать в действии шустрый шаламгай, уютный хурдан. Так отчего же не прокатится на усовершенствованной модели механизма. Тем более что как военный министр он имел на это полное право.
Они пешком прогулялись до ремесленных мастерских. Увы, но коня Кайрат-бек был вынужден оставить у астронома, тем более, что с Чойжи они собирались вернуться. Нужно было с дервишем обсудить женитьбу Едугея на дочери хана Улзия — Зане. Как проходила такая церемония у правителей на Ченгези, в отличие от Ширэ Джиладкана, суйбаши не знал. Процедура у обычных кочевников была намного проще.
Миновали несколько кварталов небольших одноэтажных домов и вышли к заводским воротам, что вели на внутренний дворик мастерских, где находился, как сообщил Чойжи, хурдан. Пока шли, Кайрат вспомнил, как привыкал кот всем этим строениям. Как сживался с замкнутостью пространства и отвыкал от просторов Великой степи. Даже в крепости меркаитов, батыр не чувствовал себя таким жалким, каким он был на фоне возвышающегося дворца. Ничего привык и теперь часто себя спрашивал: а как же он раньше жил? И никак не мог на этот вопрос ответить. Сейчас, стоя у ворот, опять проснулось прежние чувства. Здания за металлическим решетчатым забором, ограждавшим территорию скорее от любопытных, чем от неприятеля, небыли похожи ни на одно из виденных им раннее.
Чойжи отворил дверцу в воротах, и пропустил Кайрат-бека на территорию. Затем вошел вслед за суйбаши. Не дойдя всего лишь немного до входа в мастерскую, военный министр замер, как завороженный.