— Хорошо, ягычи, — молвил буюрук, и только сейчас Кайрат заметил, что сотник был ранен.
Утром Ширэ Джиладкан выбрался из шатра и взглянул на поле боя. Сеча явно была на славу, а ведь духи предупреждали, что найдутся такие, кто воспротивится их указаниям.
— Жаль, конечно, — прошептал дервиш, вытирая с лица капли дождя, — очень жаль.
Опираясь на посох, он направился к шатру ягычи. Хотел было уже попросить разрешения войти, но Кайрат-бек вышел сам.
— Пора отправляться в путь, ягычи, — проговорил Ширэ Джиладкан.
— Если бы не это, — молвил Кайрат, показывая в сторону лежащих тел ратников, — сейчас бы отправились. Да вот только совесть не позволяет мне, после всего, что произошло прошлым вечером, уйти отсюда, не предав тела человеческие земле.
Дервиш понимающе кивнул. Традиция хоронить покойников после схватки осталась еще со времен Тимуджина.
— К тому же, — продолжал ягычи, — я должен узнать, кто эти люди, что на нас напали.
Кайрат оглядел воинов, что занимались своими делами и, подозвав одного и нукеров, приказал тому, чтобы тот отыскал сотника Акуда.
— Боюсь, он не сможет подойти, — проговорил батыр, — Буюрук Акуда серьезно ранен. Ночью им овладел озноб, ягычи.
— Где он?
— В своем шатре…
— Веди меня к нему.
— Я тоже пойду с вами, ягычи, — проговорил дервиш.
Великан Акуда лежал на циновке. Лицо его было бледным. В правой руке он сжимал рукоять палаша. Ширэ Джиладкан даже испугался, что в бреду тот нанесет смертоносный удар тому, кто приблизится к ним.
— Буюрук! — Громко сказал Кайрат-бек, входя в шатер.
— Ягычи, — пробормотал воин, открывая глаза. — Я рад, что увидел вас перед кончиной, — прошептал он. — Думал, что рана пустяковая, а гляди, вон как все повернулось.
— Ничего, выживешь…
— В этот раз нет, — прошептал Акуда.
Дервиш отстранил ягычи в сторону. Кайрат не ожидал от того такой наглости.
— Дай мне взглянуть, — произнес Ширэ Джилдакан, делая шаг к раненому.
— Пусть смотрит, — прошептал сотник, — я все равно не жилец.
— Это мы еще посмотрим, — проговорил нищий, склоняясь над батыром.
В тот день Кайрат-бек впервые видел, как дервиш лечил человека. Обычно ранеными занимались табибы, если у них ничего не выходило и тот или иной воин отходил в мир иной, то тогда наступала работа шамана и похоронной команды. Шаман снимал оковы, что связывали душу с телом, а служивые предавали тело земле, из-за боязни, что трупы достанутся голодным Гарвам. Вот только сейчас с собой в поход шамана не прихватили. Надеялись, что для становища Сумум-бека доберутся без приключений. Но, увы, не получилось. С похоронной командой было куда проще, в их качестве могли выступить все те же нукеров. Ни один из воинов не откажется предать своего товарища земле, понимая какая участь может того постигнуть.