Имелась в виду его самостоятельность в бытовом плане. Жизнь с родителями была уже, скорее, в тягость, чем в радость. Предлагать разъехаться ему было почему-то стыдно. Родители так гордились им, радовались его успехам, ждали вечерами с горячим ужином. А для него, честно говоря, столь пристальное внимание становилось обременительным. Хотя один – Роман понимал это прекрасно – он не потянет: ни в материальном, ни в бытовом плане.
Казалось бы, чего мучиться? Заключи с предками договор: мол, у каждого своя жизнь, не ждите, не терзайте вопросами, не заходите в комнату... Но в его случае это оказалось невозможно: отец считал себя чуть ли не личным консультантом сына, пытаясь контролировать все его служебные телодвижения. Роману было и вправду неловко перед ним. Как, впрочем, и перед мамой. Ну, раз так сложилось, что он единственный их ребенок, поздний, долгожданный, любимый, ненаглядный, как он мог их обидеть? Он не может оградить себя от них, а их – от себя. Он не может не делиться с ними своими мыслями, сомнениями, планами. Он не может отмежеваться от них... Тем более если они пребывают на одной с ним территории. И в то же время тяготился...
* * *
Спустя несколько лет жизнь у Ани стабилизировалась, причем совсем не стандартным образом. Дом, семья, работа, воспитание детей – все это было в рамках нормы. А вот взаимоотношения с мужем складывались достаточно сложно.
Костя, буквально боготворивший свою супругу, практически не видел ее недостатков. А если и видел, то смирялся с ними, сживался и скорее всего либо не замечал, либо прощал, либо переводил их в ранг достоинств. Она была очень даже аккуратной хозяйкой, внимательной ко всем членам семьи, заботливой, подвижной, веселой и по-прежнему очень симпатичной и стройной... Единственное, что вызывало у Кости поначалу недоумение, впоследствии непонимание, а с годами раздражение – так это Анино равнодушие в интимных ласках... И это при всем ее обаянии, внешней привлекательности, мягкости движений и милой улыбке. То есть весь ее облик являл собой абсолютно однозначный образец сексуальности, расположения, открытости и нежности... Однако все эти ее качества распространялись на каждодневную жизнь, но никак не на супружескую близость.
Поначалу Костя списывал отсутствие у жены интереса к нему на беременность, потом на кормление... Затем ему казалось, что она не может полностью раскрыться в постели, так как стесняется повзрослевших детей, и ей все кажется, будто они услышат или догадаются, что происходит в соседней комнате. Но когда по прошествии ряда лет ничего не изменилось, он начал возмущаться в открытую. Выходил на разговор с Аней, старался разнообразить интимную близость то эротическими фильмами, то фривольными подарками... Однако это помогало мало. А если честно, то не помогало вовсе. Казалось, Ане ничего такого не нужно совсем. Ой, новое белье! Надо же, какое оригинальное! Фильм взял посмотреть эротический? Давай посмотрим! Классный! Но на этих восклицаниях все и заканчивалось. Костя кипятился: