- Ну, приняли меня там почти нормально. Рассказала я им, правда, все. Но они ничего, вежливо со мной обошлись. Только сразу отправить не смогли, больше недели я у них проторчала. Паспорт-то у Исмаила остался, а с полицией они связываться не хотели, она там вся купленная и проданная, если б заявили, так ещё могли бы меня там силком оставить. Ну, связались с нашим МИДом, оттуда дубликат паспорта прислали, кому-то хорошо на лапу дали, чтобы вписать въездную визу, короче, хватило хлопот, пока смогли мне выезд оформить. На это время отдали меня на попечение какому-то младшему чиновнику, он и возился со мной...
- А как чиновника-то звали? Понравился он тебе?
- Да нет, не очень понравился. Скользкий какой-то, на местных манерами стал похож, разговором. Я сперва обрадовалась - приятный, светлоглазый... А уж потом разобралась, что он ко мне хуже моих клиентов относился, гнида похабная. А звали его вполне по-человечески: Юрий Дмитриевич.
- Молодой, старый?
- Не очень молодой. Около сорока. Может, тридцать пять, может, сорок пять. С виду старше твоего Димы.
- И твоего Жени...
- Моего...
Она резко выпрямилась и снова уставилась в даль.
- Дай закурить, а?
Пачка у меня была сзади за плавки заткнута, зажигалка - в левом носке. Ира закурила, выпустила дым носом. Еле слышно пробормотала что-то невнятное, но явно не по-русски. Вздохнула:
- На кой я ему нужна такая... порченая... Мало, что ли, честных вокруг?
- Не смей так говорить! Ты же не по своей воле этим занялась! Это они бесчестные, кто тебя заманил и продал, а ты...
- ...а я девушка честная, во все дырки затраханная, кроме ноздрей...
Я такое слышать не могла, зажмурилась, головой трясу, ору:
- Перестань! Перестань сейчас же! Перестань!
И тут мне щеку ожгло, в ушах зазвенело, дыхание перехватило - это она мне пощечину залепила!
Я ошарашенно раскрыла глаза и рот. Кое-как дух перевела:
- Ты чего дерешься?..
- Прости, Ась, это от истерики самое быстрое средство. На сигаретку, закури.
Сидим мы с ней прямо на земле, курим, я в три ручья реву, а у неё только одна слезинка по щеке скатилась. Кремень девка.
- Ни хрена ты, Ася, жизни не знаешь. Счастливая. Я против тебя старуха трехсотлетняя.
Я ещё сильнее разревелась. Она меня успокаивает, по спине гладит, приговаривает:
- Ну кузнечик, это ж не спина, это хребет осетровый, твой мужик, небось, весь в синяках ходит...
Ну, тут я взвилась, ей какое дело до его синяков?! Вмиг слезы высохли.
А она улыбается:
- О, вот и плакать перестала! - говорит. - Молодец. Давайдокуривай да пойдем душманов этих дальше собирать, пока мужики на наши вопли и сопли не прибежали.