Но нельзя же бросать ребят, не по-человечески... а главное - найдут, вычислят, на фирму выйдут. Даже если не полезут в дела бизнесовые, одного нападения на машину с охраной вполне достаточно.
- Хреново, Коля, - пробормотал Мюллер. - Непруха тебе. Витюше, считай, больше повезло...
Он огляделся.
Дорога, сколько видно, была пуста - ни огонька. В темнеющем небе проглянули первые звезды. Внизу, откуда только выехали - совсем темно, только в русле кое-где поблескивало, лужицы остались после недавних дождей.
"Война есть война, - бормотал про себя Мюллер. - Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных решений".
Были у него наготове нужные слова для разных случаев жизни, были наготове разные рецепты, проверенные своим и чужим опытом. Неглупый человек был Артур Митрофанович, вдумчивый, наблюдательный и умеющий делать выводы. Твердо и давно знал: опаснее всего - мягкотелость и нерешительность. Не оставляют тебе обстоятельства второго выхода - пользуйся единственным и не распускай сопли. Казниться можно на досуге, в свободное от службы время. Нелегкие это были принципы - но пока выручали.
Он вернулся в машину, напился, спросил Колю:
- Попить хочешь?
Раньше не давал, при ране в живот нельзя, но теперь что уж... Не отозвался Коля - видно, отключился: то ли от потери крови, то ли от тряски, а может, когда поверил, что едет к спасению, в больницу, перестали его нервы держать...
За машину Мюллер был спокоен. Ее специально готовили для таких поездок. Никто и никогда по номерам не сможет вычислить ни имени владельца, ни названия фирмы. Номерной знак принадлежал "Москвичу", который уже год ржавел в чужом дворе. Номер же двигателя мог указать на владельца "Мерседеса-230", проживающего в городе Липецке по улице Гвардейцев, 44. Мюллеру было доподлинно известно, что по этому адресу уже года четыре стоит памятник тем самым гвардейцам. И так в машине было со всеми номерами.
Кононенко торопливо побросал в свой кейс все документы на машину, мелочи из бардачка - что может пригодиться по дороге или потом, что бросать здесь противопоказано...
Проверил карманы у ребят: как положено, документов у них при себе не было. Только сердце у Коли ещё билось.
- Не повезло тебе, Коля, - повторил Мюллер. - Прости, братан.
Он знал, что долго ещё будет ощущать под ладонью это биение. И будет ему страшно: вдруг и его вот так же, как этого Колю, бросят когда-нибудь умирать... Ладно, чего уж там - никто не живет вечно. Придет мое время - и я следом отправлюсь, и так уж лет десять переходил на этом свете, давно должен был лежать где-то под кучей камней, в лучшем случае - на "Втором городском", в воинских рядах, в цинковом гробу...