— Игры у них какие-то… — пробурчала я. — Джон, мне кажется, что нас снова используют. Ты как хочешь, но я…
Джон вдруг так сжал мои пальцы, что стало больно. Да я и сама едва не вскрикнула. На голых камнях стены пещеры вдруг появилось какое-то изображение. И оно светилось. А еще… Оно двигалось! И все было какое-то настоящее, совсем непохожее на самый хороший рисунок!
— Это твоя Шотландия, Джон, — сказал Прозрачный. — По вашему летоисчислению — 1940 год от Рождества Христова. Она захвачена армией, к которой принадлежали и те моряки, что спасли Моник.
— Шотландия захвачена Германией? — ахнул Джон.
— Вся Британия захвачена Германией, — поправил Прозрачный. — И не только Британия. А война продолжается, и сколько еще людей должно умереть, во время нее и после, ты не можешь себе даже представить.
Мы видели серое осеннее небо и поле. В поле солдаты в черной форме и железных касках на головах, с такими же автоматами, как у людей Бенёвского, методично расстреливали людей. Тела сваливали в выкопанный ров с помощью какой-то машины, которая давила их, смешивала с землей и потом еще утрамбовывала, чтобы в ров влезло больше. Лаяли собаки, хотя я не слышала ни звука. Картинка была такой настоящей и такой страшной, что я шагнула назад.
— Это не может быть Шотландией! — Джон стоял как вкопанный и продолжал сжимать мою руку. — Ты говорил, что морская слава не даст врагам Британии высадиться на ее берегах!
— На долгое время, — подтвердил Прозрачный. — Но лишь на время. У нас есть враги, и они тоже пытаются влиять на ход истории. Поверь, то, что ты видишь — не самое страшное, что можно увидеть на той войне. Сейчас картинка исчезнет, у Подземелья почти нет энергии. Но постарайся ее запомнить. Хочешь, чтобы этого не было — сделай, что я скажу.
— Передать дельфина другому британскому моряку? — мрачно спросил Джон. Картина на стене и правда начала меркнуть. — И как это поможет? Просто отсрочит то, что произойдет?
— Ты не поймешь, даже если я попытаюсь объяснить. Мы ведем свою войну, с нашими врагами. И мы не хотим того, что ты видел. Не хотим тех страшных веков, которые придется пережить человечеству после того, как соотечественники Отто фон Белова победят. Кристин думает, что мы не друзья людям. Так и есть, мы не ангелы-хранители. У нас есть свои интересы, далекие от ваших. Но сейчас я прошу вас о помощи, потому что это поможет людям.
— Люди всегда стремятся к войне, да? — Джон немного пришел в себя и отпустил наконец мою руку, которую я уже с минуту пыталась вырвать. — Все бесполезно? А Бенёвский — он сможет привести человечество к счастью?