В другой раз тот факт, что Швеция не является членом НАТО, сэкономил мне 40 рублей. Я только что отвез в школу младшую дочь и торопился на работу. Чтобы срезать, я свернул в переулок с односторонним движением и поехал по встречной. Я знал, что там часто стоят гаишники и ловят иностранцев, которые действительно не всегда замечали знак одностороннего движения. В общем, это было рискованно и глупо. Естественно, я первым делом увидел автомобиль ГАИ.
Дальше все как обычно. Мне предложили пересесть на пассажирское место в машине ГАИ и рассказали о всех последствиях моего тяжкого нарушения. Помимо прочего, мне сказали, что я лишусь прав и какое-то время не смогу водить машину. Поскольку я очень торопился, я сказал: «Хорошо, я понимаю, что нарушил правила, сколько я должен?»
Чтобы убедить меня в серьезности своих намерений, гаишники выписали квитанцию со штрафом на 80 рублей. Сумма сама по себе вполне приемлемая, но, чтобы как-то разрядить обстановку, я сказал, сжимая в руках свой шведский паспорт: «Между прочим, я швед и моя страна не входит в НАТО». Инспекторы одобрительно расхохотались. Потом один из них перечеркнул цифру 80 в квитанции и написал «40».
Я оплатил 40 рублей, забрал квитанцию и пошел к своей машине. Удаляясь, я слышал, что они продолжают смеяться.
Для нашей российской команды 1999 год был очень непростым, а напряжение продолжало нарастать. Многократные и длительные встречи с властями не давали особых результатов. К тому же большинству россиян название ИКЕА совершенно ни о чем не говорило. Поэтому встречи приходилось начинать с подробной презентации: «ИКЕА – это шведская компания, которая сегодня…» и так далее.
Для того чтобы не потерять силы духа, приходилось напрягать все физические и моральные силы. К уже существующим трудностям и неопределенностям добавилась еще одна проблема: конфликты с администрацией Москвы и Московской области.
Правительство Москвы, которое ранее возражало против открыли ИКЕА в черте города, теперь было недовольно тем, что наш первый магазин появится в нескольких километрах от МКАД, и стало чинить всевозможные препятствия.
Мы начали строить съезд с трассы к нашему участку, совершенно необходимый для перегруженного шоссе. Для этого были получены все мыслимые разрешения от всех возможных инстанций. Во всяком случае, мы так думали. Этот проект курировали московские архитекторы, с которыми мы познакомились во время предыдущих переговоров. Однажды один из них сказал, что мы должны официально информировать о проекте министра транспорта в правительстве Москвы. Казалось бы, в этом не было никакой необходимости – ведь путепровод строился за пределами города. К тому же все возможные инстанции и так были в курсе этого строительства. Но мы подчинились.