Во-вторых, новый закон мог бы чрезвычайно благоприятно сказаться на финансовом благополучии российских протестантских общин. Дело в том, что с его принятием их западные единоверцы не смогли бы финансировать свои благотворительные и миссионерские программы в России, минуя официальное руководство российских протестантов. Акция того же Грэма должна была бы осуществляться так: фирма Грэма перечисляет деньги на счет российского Союза ЕХБ, а тот делает приглашение Грэму. После этого со своих счетов Союз оплачивает проведение рекламной кампании, которую он должен вести как свою собственную, - ибо права на самостоятельную рекламу самого себя у Грэма уже нет. Тем самым все деньги, которые направляют западные религиозные центры на изменение религиозной истории России, теперь шли бы через руки российских протестантов. До этого на их прямое финансирование Запад шел очень неохотно, предпочитая устраивать самостоятельные акции.
Почему же руководители российских протестантов выразили свой протест против принятия этой статьи? Это может быть объяснено лишь двумя причинами - либо это недомыслие, либо лукавство. Если лидеры протестантских конфессий не в состоянии увидеть, какие козыри и лично им, и их общинам предлагал новый закон, - значит, остается лишь выразить сочувствие российским протестантам, избравшим себе в пастыри людей, лишенных всякой способности к аналитике. Если (что больше похоже на истину) протестантские пастыри понимают преимущества новой редакции закона - значит, они просто напропалую лукавят. Это ведь очень выгодно - занять положение "гонимого", на деле получив права цензора. Получается, что своих американских конкурентов российские протестанты устранили руками Русской Православной Церкви, руководство которой приняло на себя весь гнев мировой демократической прессы за свое прямое и нескрываемое лоббирование в пользу принятия поправок.
И вновь повторю: в этой конкурентной борьбе американских сект между собой, перенесенной в Россию, новый российский закон давал фору тем из протестантов, кто уже успел зарегистрироваться до октября 1990 г. Остальным предлагалось подождать еще год. Что еще удачнее - эту фору российские протестанты получали с подачи Православной Церкви. И теперь, с одной стороны, они могли бы с чистой совестью говорить своим устраненным с российской арены американским братьям-конкурентам, что "мы бы и рады вас здесь видеть, да вот православные с парламентариями тут сговорились", а с другой - и в глазах Запада, и в представлении российских масс-медиа они заняли выгодную позицию гонимых.