Баркель побледнел. Он бледнел всякий раз, когда его неожиданно в чем-то уличали. Да, эта схема его. Его бумага, чернила. Наконец, его почерк.
— Узнаю, — неохотно пошевелил он губами и еще раз склонился над столом. — Бывает… Бывает, — глухо повторил он и, словно бы ничего не произошло, выпрямился. — Правильно говорят русские: и на старушку бывает прорушка…
Баркель любил к месту и не к месту щегольнуть знанием русских поговорок. А заимствовать их начальнику абверкоманды было у кого. Просвещал народец, с которым он имел дело. Вот уж воистину: с кем поведешься, того и наберешься.
Вернувшись из Берлина, генерал Эккес скрепя сердце все же согласился вручить награду агенту прифронтовой абверкоманды Сергею Ромашову. Процедура награждения прошла наспех и не так торжественно, как того хотелось Баркелю. Кабинет командующего оказался почти пуст, многие офицеры штаба срочно выехали в войска. На фронте опять завязывались тяжелые оборонительные бои. Эккес принимал экстренные меры, пытаясь избежать новой катастрофы.
Поездка в Берлин не дала тех результатов, на которые он рассчитывал. Командующий фактически оставался с теми же силами, что перешли к нему по наследству от прежнего генерала. Прибавки не только не было сейчас, но ее не обещали и в будущем. Поэтому настроение глубокой озабоченности не покидало Эккеса даже во время чествования награжденного. Официально поздравив «храбреца», он выразил надежду, что свое сотрудничество с немецкой разведкой он будет продолжать до полной победы и окажет еще не одну услугу его армиям, нуждающимся в оперативной информации о противнике.
Баркель не был бы самим собой, если бы упустил благоприятный случай набить цену себе и абверу. Воздав должное кавалеру Железного креста, он тут же пустился расписывать заслуги своих разведчиков. Исполнялась давняя мечта начальника абверкоманды — иметь в русском тылу крупную подвижную шпионско-диверсионную группу, нечто вроде своего филиала. Гауптман Шустер, благополучно перебазировавшись, приступает к решительным действиям. Только что от него получено важное сообщение о переброске к линии фронта советского танкового корпуса.
«Филиал… Филиал Баркеля… Вот куда надо мне теперь метить! — осенило Сергея. — Если не окопаюсь здесь, в абверкоманде, тогда — филиал. Я не мог заговорить о нем первым. Но раз уж шеф проболтался, спрос с меня невелик. По крайней мере останусь вне подозрений».
Баркель вдоволь наговорился, пообещал даже предоставить лучшему своему агенту десятидневный отпуск, затем постоял молча, пока в кабинете плескались редкие аплодисменты, и опустился в кресло.