Мастер Серазан дал ему книги, но электронные — показал, как пользоваться датападом, и Грин часами замирал перед маленьким, с ладонь величиной, экраном, читал, понимая с пятого на десятое, отказывался расставаться с прибором, заботливо выставлял на солнце, чтобы вовремя подзарядить батареи, и даже спал с ним под подушкой.
Статья о том, что невидимый свет разлагается на радугу, окончательно довершила растление парня. Он и раньше колдовал спонтанно, а тут взялся проделывать свои фокусы осмысленно. Ни с того, ни с сего воздух перед Грином мог засветиться, засверкать солнечными зайчиками, выпасть на пол разноцветными осколками. Иногда рядом с парнем слышался треск или свист. Один раз Грин ухитрился здорово обжечься об свое колдовство, но любопытства не потерял. Рыжий напоминал ребенка, который мечется по магазину, хватая с полок то одну, то другую, игрушку, тут же отбрасывая взятое, потому что следующая кажется еще ярче.
Серазан баловству не мешал, только в свободное время по возможности незаметно наблюдал — что-то еще сумеет вытворить начинающий маг с основами физики? И, конечно же, объяснял обещанные ученику слова.
Выглядело это забавно:
Взъерошенный Рыжий почтительно подходил к Мастеру и спрашивал очередное непонятное: а что такое "гамма-излучение?" Тесс поправлял произношение, находил в справочнике нужную статью и отсылал ученика подальше, свирепо запрещая воспроизводить явление. Грин, завороженно глядя в экран, уходил, чтобы часа через два вернуться с вопросом про атомные решетки.
В следующие дни по тарелке Грина зерна каши прыгали, складывались в прихотливые узоры и структуры, а сам Грин имел вид счастливый, но полностью обалдевший.
Безумие приостановилось, когда пришло время идти в деревню за продуктами. Тесс посмотрел на Грина, который от бурления знаний уже только что на деревья не натыкался, решительно конфисковал игрушку, вручил корзину для продуктов и выставил из дома. Грин сумасшедше огляделся вокруг, добрел до первого же солнечного пригорка и уснул часа на два.
А потом он прошелся по округе, пообщался с людьми, и внезапно для себя оказался в странной ситуации, когда люди не понимали некоторых произносимых слов. Это огорчало. Причину парень понял только на обратном пути: в языке Тесса было много терминов для понятий, не знакомых миру Грина, и теперь Рыжий разговаривал, периодически спотыкаясь на том, что в книгах Мастера выражалось одним коротким словом, а в простой речи — длинным и запутанным предложением.
Например, объясняя, почему надо давать Лозовое зелье только раз в день, он, периодически забываясь, говорил "передозировка", что в родном языке можно было передать только словами "слишком много будет", то есть привычно, но неточно, и Грин, упорно не замечая косых взглядов, вновь и вновь возвращался к ученому языку.