Аделаида уже поднялась с пола. Она стояла, стараясь закрыть горло воротником кофты. Холодный ветер дул в комнату сквозь разбитое окно.
— Кто это?
— Не знаю. Кто бы это ни был, вероятно, письмо бросил он. Адресовано мне.
Денби вскрыл конверт и прочитал:
Я знаю, что ты живешь с Аделаидой. Она была моей, но я избавился от этой швали. Можешь оставить ее себе. Только скажи ей, суке паршивой, пусть не попадается мне на глаза, если не хочет, чтобы я спустил с нее шкуру. Для тебя же у меня есть наказание. Я тебя вызываю на дуэль. Оружие — пистолеты. Место выбирай сам. Если откажешься драться, я заклеймлю тебя как труса и пропечатаю в газетах о твоей преступной связи с прислугой, я буду преследовать тебя везде — дома, на службе, всеми способами, какие только смогу придумать, я превращу твою жизнь в ад. Если же ты примешь вызов, я приложу все усилия, чтобы убить тебя или изувечить.
Уилл Боуз
Денби прочитал это странное письмо, высоко подняв брови. Затем протянул его Аделаиде.
Аделаида пробежала его глазами. Письмо выпало у нее из рук. Она прикусила пальцы, чтобы сдержать крик. Потом пробормотала:
— Я потеряла его, потеряла, это был единственный человек, который любил меня по-настоящему!
На пороге гостиной в своем коричневом плаще с поднятым воротником стояла Лиза. На полу в прихожей был виден большой клетчатый чемодан. Солнце, выглянувшее после дождя, заливало комнату ярким светом. У окна стоял Майлз.
— Закрой дверь, Лиза.
Вопрошающе глядя на Майлза, Лиза показала рукой назад, на прихожую.
— Диана наверху, — сказал Майлз. — Не думает же она, что ты уедешь, не попрощавшись со мной.
— Я не хочу усугублять…
— Ее боль? Тут уже ничего не изменишь. А как быть с нашей болью?
— Давай не говорить об этом, — сказала Лиза. Она закрыла дверь.
— Как же не говорить? Ведь мы сказали уже самое главное.
— Возможно. И хорошо, что мы на этом остановились.
— Ты решила покончить со мной одним махом.
— Это единственный выход.
— Может быть, даже и правильный. Хотя не уверен. Но уж, конечно, не единственный. Это насилие над природой.
— То, что правильно, чаще всего и есть насилие над природой.
— Господи, Лиза, у меня кровь стынет от того, что ты говоришь.
— Я знаю. Я люблю тебя, Майлз, — произнесла она сухо.
— И я люблю тебя. Очень люблю. Я буду любить тебя всю жизнь. Я всегда буду думать о тебе.
— Не всегда, Майлз.
— Если, по-твоему, все кончено, ты ошибаешься. Нельзя столь хладнокровно распорядиться чувством.
— Совсем не хладнокровно, Майлз. Пойду позову Диану.
— Нет-нет, подожди.
Майлз подошел и стал в дверях. Лиза отступила в комнату.