— Это… — я закашливаюсь, пытаюсь подобрать слова, мычу что-то невразумительное, наконец, выдавливаю из себя: — Но откуда ты… вы… знаете?
Старичок хихикает. Его смех похож на чириканье воробья. Он поднимает два пальца, напоминающих сухие веточки и указывает себе на глаза. Потом разворачивается и быстро уходит, исчезает за спинами посетителей «Закусочной». Миг — и я остаюсь один, ошарашенный и напуганный.
Менты меня не нашли. Но кто-то нашел. Кто-то, кто знает правила. Соломон Рувимович тоже говорил что-то про игру, про Великую Интригу. Но он утверждал как раз обратное — мол, я хоть и пешка, но могу выйти в ферзи. А этот похожий на воробушка старик, если перевести его витиеватую речь на обычный русский, прямо сказал: не лезь! Покорись судьбе.
Что это значит? А все очень просто — нужно выполнить волю Чингисхана, добраться до его усыпальницы. И привести кого-то за собой? От этой мысли мне становится жарко. А что, если все так и есть: я просто-напросто проводник, человек, знающий путь. За мной следят, за мной идут по пятам. И когда я доберусь до цели, игроки выйдут из тени, чтобы получить свое.
Свое? А что их интересует? Омоложение древнего завоевателя? Зачем? Чтобы начать новую войну? Вполне возможно. Но скорее всего, им нужен предмет Чингисхана.
Волк. Могущественный, как выразился дедок, «артефактус». Он вызывает страх у врагов, а напуганный противник — наполовину побежден.
Наливаю полстакана водки, выпиваю, не замечая вкуса. Мысли мои, подстегнутые алкоголем и волнением, несутся вскачь: «Я знаю по крайней мере одного человека, который живо интересовался тайной могилы Чингисхана. Это Нефедов. Он, конечно, сгинул, но это вовсе не значит, что профессор погиб. Может он выбраться из аномалий и теперь скрытно наблюдать за мной? Вполне. Кроме него, имеется еще Соломон Рувимович, знающий больше, чем говорит. Две якобы случайные встречи — ох, неспроста это все, неспроста! Наконец, дедок с его советом… А ведь еще есть тот, кто пытался убить меня с помощью отравленной глюкозы. Да-а, действительно Великая Интрига…»
— Браток, ты бы не пил эту дрянь, — проходя мимо, хлопает меня по плечу какой-то мужик.
— В смысле?
— Так паленка же, — он пожимает плечами. — Ежу понятно.
Я выныриваю из темного омута размышлений, тупо смотрю на бутылку, в которой осталось чуть больше половины. Паленка… Мысли в голове вертятся неподъемными валунами. С трудом вспоминаю отравившихся женщин на трассе, которых я встретил, только попав в девяностые. Да нет, быть не может! Это же не ларек какой — вокзал, государственное учреждение…