Посмотрев внимательно на перепуганного негодяя, я строго показала пальцем на кладовку: туда, живо! И чтобы смысл был понятнее, начала пинать его ногами. Жалость к ближнему во мне умерла, должно быть, задушенная животным страхом.
Несчастный, как гусеничка, пополз к кладовке, подгоняемый чувствительными тычками. Пинать его ногами мне надоело, они мне еще пригодятся, и я вытащила из кладовки швабру. Когда он наконец добрался до точки назначения, пришлось вытащить из кладовки ведра, чтобы бандит как-то там поместился. Забившись в пространство в полквадратных метра, он жалобно заморгал глазами.
– Тебе не кажется, что мы его где-то видели? – обратилась я к Ползунову.
– Ага, это они пристали к нам на улице. Помнишь? А когда появились свидетели, сразу слиняли.
– Точно! Ах ты гад! – обратилась я к уже связанному негодяю. И добавила ему увесистый пинок. В ответ раздалось тоскливое, заискивающее подвывание. Не тут-то было. Я без всякой жалости захлопнула дверь и зафиксировала ее шваброй.
– Молодец! – похвалил командир. – Теперь давай сматываться. Посмотри, что там, и выключи, наконец, свет.
Я послушно щелкнула выключателем. И сразу ослепла.
– Может, опять включить? В этой темнотище я ничего не вижу.
– Нет. Лучше подожди, пока глаза привыкнут. А потом все-таки посмотри, что за той дверью. – И он указал на дверь в другом конце кухни.
Минут через пять зрение ко мне вернулось, и я двинула на разведку. Подойдя к двери, я прислушалась – тишина. Заглянула в глазок. Темно. Попробовала открыть, дверь не поддалась. Заинтригованная, я достала зажигалку. При слабом свете осмотрела замок и увидела обычную задвижку. Приоткрыв чуть-чуть дверь, я высунула нос наружу. Было темно. Темнее, чем в кухне. Послушав еще пару минут, я зажгла верный «Ронсон» и, подняв руку повыше, увидела что-то среднее между гаражом и деревенским сараем.
Попривыкнув к освещению, я приступила к осмотру.
Никакой машины здесь не было. Куча старой соломы, какие-то шесты, грабли, вилы, мотыги, огородная тачка, похоже, этот сарай использовался садовником. Старый велосипед, еще какая-то рухлядь. Ага, вот и ворота, закрыты изнутри на тяжеленный деревянный засов. Да какой это засов, это целое бревно, вставленное в железные скобы. Потушив зажигалку, я набрала побольше воздуха и уперлась в бревно.
Сантиметр за сантиметром я продвигала его сквозь скобы.
– А! Мама! – бревно, выскользнув из очередной скобы, вырвалось у меня из руки и застряло носом кверху, другим концом зарывшись в солому.
Подергав его и убедившись, что его заклинило намертво, я разрыдалась. Сколько усилий, и все коту под хвост.