Вместе с ним в тачке подскакивали четыре бутылки минералки, багет, головка сыра, связка бананов, нарезка ветчины и банка маринованных огурчиков. Уп-с.
Вопль взбешенного пассажира возвестил о прощальном сальто, сделанном банкой на особенно чувствительной кочке. Это событие, видимо, окончательно добило Василия Никаноровича. Он сидел в садовой тачке избитый, чуть живой, с багетом под мышкой, залитый огуречным рассолом по самые уши, в зад ему врезались осколки проклятой банки.
Ползунов плакал, молча, по-мужски, сцепив зубы. Мне захотелось как-то утешить его. Я протянула руку, чтобы погладить его по голове. Дальнейшее будет преследовать меня в ночных кошмарах до конца жизни. Тачка вырвалась из моей руки и понеслась вниз по склону, набирая скорость. Я окаменела от ужаса, в голове пронеслась дикая мысль: теперь нас точно не догонят!
Я стояла и тупо смотрела на летящую вниз тачку. Ползунов беспомощно размахивал багетом и болтал толстыми ножками. Наконец я очнулась и рванула за ними. Впереди замаячили заросли. Только бы не колючки, только бы не колючки, твердила я про себя.
Транспорт с олигархом стремительно влетел в кустарник, оставляя за собой внушительную просеку. Я неслась следом. Кусты оказались колючими. Какие-то мелкие желтые цветочки, узкие серебристые листики. Слава богу, не барбарис и не шиповник, колючки мелкие и слабые.
– Василий Никанорович, миленький, вы живы?
– Жив.
– Нигде не больно?
– Ну что ты! Так, чепуха. Ребра сломанные побаливают, голова трещит, внутренности отбитые печет и осколки в заднице. А так ничего, все в порядке.
Мне стало стыдно.
– Помочь вам выйти?
– Да уж, не мешало бы.
Я наклонила тачку вперед и вытряхнула несчастного страдальца на землю. Кое-как разогнувшись, он вытянулся на земле. Перевернувшись на бок, вытащил из себя несколько внушительных осколков.
– Садись, поговорить надо.
Я села рядом.
– Скажи, зачем ты все это взяла? – ласково спросил он, показывая на останки бакалеи.
– Есть очень хотелось.
– И когда ты собиралась закусывать?
– Ну, не знаю.
– Ясно. Дальше, посмотри на небо, скоро начнет светать, а мы все еще рядом с этим домом.
Я посмотрела наверх, там на фоне синеющего неба высилась серая громада. Дом был здоровый, не меньше трех этажей, громоздкий, он напоминал очертаниями поверженного динозавра.
В результате бешеного заезда по холму мы удалились от него всего километра на два, не больше.
– Там внизу, кажется, дорога, – продолжал Ползунов. Я посмотрела вниз – и точно, между кустарником поблескивала в бледнеющем свете луны лента дороги.
– Отлично! Побежали?