Чувствуя, что не в силах уснуть, Патриция поднялась, набросила на плечи свитер и вышла на веранду. Море пенилось и ярилось, волны подбирались к ступеням. «Элен накликала: в шторм зальет и веранду и комнаты». Патриция опустилась в кресло, водяные брызги достигали ног. «Как в детстве». В четырнадцать лет, сидя на берегу, под свист ветра и грохот волн она впервые прочла поэму госпожи Ота. И влюбилась — в поэму и в Тайан. Сразу — и на всю жизнь.
Потом выучила ново- и старотайанские языки и приехала в страну, о которой мечтала с детства. Тайанцы начинали раскопки Фарфорового города. Ей удалось попасть в экспедицию. Под начало такого знатока, как профессор Шень!
Патриция словно воочию видела полуразрушенную стену Фарфорового города. Во многих местах кладка осыпалась, изразцы, облицовывавшие стену, раскрошились. Камни заросли травой. Временами, однако, из-под травы и мха удавалось извлечь целый изразец. Очистить и увидеть диковинный цветок или герб Южного княжества, портрет какой-то красавицы или свившихся клубком драконов… Работа шла полным ходом. В самом городе можно было уже различать фундаменты домов, перекрестия улиц. Днем участники экспедиции ползали на четвереньках, бережно сметали песок и пыль с легендарных камней, а вечерами до хрипоты спорили, решая, что именно откопали. Работа была тяжелой и кропотливой. Все обломки, черепки нумеровались и бережно складывались. Бывали и награды. Например, когда обнаружили тайник, заполненный фарфоровыми вазами, ларцами, цветами, статуйками, посудой. Или когда по осколкам фарфоровых колонн опознали дворец «Времена года».
Патриция провела ладонью по лицу. Подумать только, Фарфоровый город обратился в пыль. Исчез бесследно, и с ним — целый век жизни Тайана. Победа в войне одержана, Тайан возродится, но Фарфоровый город исчез бесследно.
Думать о грустном не хотелось. Патриция сидела запрокинув голову и пыталась отыскать в небе различные созвездия. Увы, звезды казались рассеянными хаотично. Интересно, что, когда Эндо показывал созвездия, она прекрасно видела их очертания. Тогда на краю большого раскопа (был еще малый раскоп у самой стены Фарфорового города) собралось пятнадцать человек. (Несмотря на строжайшие требования врача и начальника экспедиции, режим соблюдали только двое: врач и начальник экспедиции.) Остальные полагали: если день отводится для работы, вечер — для споров, то ночь — для веселья. Начинали игрой «ва-са-шу». Полагалось угадать, из какого стихотворения цитируется строчка. Если угадать не могли, придумывали продолжение. Затем продолжение сравнивалось с подлинником. Соперничать со знаменитыми поэтами и позориться никому не хотелось, поэтому томики стихов зачитывали до дыр. Патриция играла со всеми на равных и дважды сумела поставить в тупик Эндо и Тои. После «ва-са-шу» приходил черед мифов и легенд. Тайанцы их знали без счета. Сильнее всего Патрицию поразил рассказ Эндо о небесной змее, нанизавшей на хвост пять огненных светил. Она не помнила, как перешли от змеи к созвездиям, зато хорошо помнила запрокинутую голову Эндо, его растрепанные волосы, указующий перст, вспыхивающие во тьме улыбки. Слышала резкий повелительный голос (все, как завороженные, смотрели на ту звезду, на которую он указывал).