Стоп, Найта. Взбодрись. И сосредоточься на разговоре.
— О Максимилиане, разумеется, — Акери сидел, подобрав под себя одну ногу и согнув другую в колене. Правая рука небрежно лежала на бедре, и черные когти безостановочно вырисовывали по светлой джинсовой ткани спирали. Левая была отставлена назад, как будто Акери опирался на локоть.
Бездна, да легче завязаться в узел, чем сохранить равновесие, сидя в такой позе на ступенях! И мало того, что она элементарно неудобная, она еще и провокационная!
Против воли я покраснела и с трудом отвела глаза от скользящих по джинсе когтей.
Акери мягко и необидно рассмеялся.
— И об этом тоже я хотел поговорить с тобой, смышленая девочка, — когти царапнули в последний раз и замерли. — Вижу, ты помнишь о разнице между вами постоянно. Но осознаешь ли ты ее?
— Между мной и Ксилем? — осторожно поинтересовалась я, мгновенно подбираясь.
— Да, — просто ответил он, без иронии и подначивания.
Я машинально подтянула колени к подбородку.
— Конечно, осознаю, — фраза прозвучала почти с вызовом. — А если забываю, Ксиль берет на себя труд напомнить. Конечно, до идеальных нашим отношениям далеко, но, думаю, будущее у нас есть! — выпалила я и вздернула подбородок.
Акери неожиданно улыбнулся — не по-кошачьи, загадочно и с превосходством, а вполне по-человечески — тепло и дружелюбно.
— Ты милая, — произнес он, словно констатируя очевидный факт, а не излагая свое личное мнение. — У тебя в голове словно всегда открыта книга с правилами поведения. Такой кодекс чести, — он задумчиво откинул голову назад и чуть-чуть вбок. А потом подумал — и просто улегся на ступеньки, и не думая разгибать ноги. Меня аж передернуло от очевидного неудобства… и позы, и ситуации в целом. — Указания, что нужно делать — на все случаи жизни. Например, там написано, что если кто-то сомневается в ваших отношениях, то нужно защищать их со всем жаром. Но как далеко зайдет твоя защита?
— Я не защищаю, я говорю, что думаю, — нелогично пробурчала я, отворачиваясь, чтобы не видеть понимающий и задумчивый взгляд Акери.
— Речь не об этом, — мягко возразил старейшина, не обращая внимания на открытую враждебность. — Я говорю, что ты подчиняешь свою жизнь правилам, кодексам и законам. Ты строишь ее, исходя из общепринятых схем, — сухая, канцелярская фраза резанула слух. — А Максимилиан — нелогичен и эгоистичен. Он всегда принимает в расчет лишь свое мнение. Наш ледяной мальчик не будет спрашивать тебя, чего ты хочешь. Он просто заставить тебя возжелать того счастья, которое сочтет для тебя подходящим. И даст тебе его.