Вообще-то архимаг и его внук стояли на таком месте, на котором их со стороны ворот никак нельзя было увидеть, но Керис подумал, что дед не станет говорить напрасно. Старик вытащил из висящего на поясе мешочка маленький шарик, похожий на запекшийся в огне кусочек теста. Керис с любопытством уставился на этот шарик.
— Это лайпа! — пояснил старик, хотя это слово мало что говорило молодому человеку. Приглядевшись, Керис увидел, что шарик и в самом деле слеплен из теста. На нем тонкой булавкой были выцарапаны какие-то руны. Рунические знаки почти сплошным узором покрывали шарик. Старик передал шарик внуку и проговорил:
— Береги это как зеницу ока! Если со мной что-то случится, или мы вдруг потеряем друг друга больше, чем на три часа, уничтожь шарик! Другие маги придут!
Тут Солтерис передал шарик внуку, продолжая внимательно наблюдать за Башней Тишины. Особенно интересовало его то, что происходило возле распахнутых ворот.
Солтерис тронулся дальше, как вдруг встревоженный Керис схватил его за плечо: «Дед, а если это Антриг сейчас пленник, он не может использовать против тебя как-то свое волшебство?»
Солтерис улыбнулся. «Антриг — это самое меньшее, что меня в данный момент беспокоит! — сказал он тихо, — нет, в Башне Тишины у него не получится заниматься волшебством вовсе! Да и у меня тоже! Случись мне оказаться за ее стенами, как я стану просто жалким стариком, и то, что прежде внушало людям страх и почтение передо мной, перестанет их отпугивать! Со времен Исара Чалладина между святой церковью и Советом не было никаких конфликтов — но и Церковь тоже стареет! Они, конечно, наблюдает за нами внимательно и выжидают своего момента! — тут старик даже подмигнул внуку, — и я тоже буду делать все, чтобы в случае нападения меня не застали врасплох!»
Керис оглянулся назад — на пустынную, заброшенную дорогу. Он почувствовал себя очень тоскливо — так, наверное, чувствует себя и Башня Тишины, среди однообразных холмов и под постоянным ветром. Тут он вспомнил рассказ Ле о том, как Святая Инквизиция вознамерилась живьем сжечь Темного Волшебника, и как Солтерис отказался дать им власть над жизнью и смертью любого волшебника. Наверняка Инквизиция никогда не забудет этого архимагу и в удобном случае обязательно отомстит.
Воин положил лайпу в большой кожаный кошель, висевший у него на поясе, и путники продолжали идти дальше. Когда они приблизились к стене, окружавшей Башню, еще ближе, то Керис сразу напрягся — как части тела, ощутил он свое оружие — меч на поясе, кинжал в башмаке, еще один маленький ножичек в потайном кармане. Еще раз обернувшись назад, он подивился, что только издали можно было заметить, как трава почти поглотила каменные плиты дороги. А спереди, за холмами, где петляла дорога, можно было еще различить те же путевые камни, любезно сообщавшие когда-то путнику, сколько миль он прошел.